Томас Гоббс – английский мыслитель. Источником философии он считал естественный человеческий разум, поэтому строго отделял ее от религии, основанной на авторитете Св.Писания. Философия, по его мнению, должна быть научным, достоверным знанием и приносить практическую пользу человеку и обществу. В своих произведениях («О теле», «О человеке», «Левиафан») Гоббс рассматривает проблемы научного познания и языка, человеческой природы и разумного устройства государства. Известность философу принесла социально-политическая теория, которая не утеряла своей актуальности и сегодня.

Сущность и назначение философии

Согласно Гоббсу, предмет философии – это тела, возникновение и свойства которых могут быть познаны. В соответствии с классификацией тел на естественные (природные тела и человек) и искусственные (государство), он выделил естественную философию (философия природы) и гражданскую (моральная и политическая философия). Гоббс исключает из философии теологию и любое учение о бестелесных сущностях, а так же плохо обоснованные учения (например, астрологию) и «знание факта» (естественную и политическую историю). Философия есть знание теоретическое, обоснованное и истинное, «достигаемое посредством правильного рассуждения». Образцом для нее должна выступать геометрия. Назначение философии мыслитель усматривал в предвидении результатов наших действий, в первую очередь в общественной и политической жизни. Конечная цель философии – точное определение меры справедливости в государстве, которая должна устанавливаться разумными законами. Ведь следование им обеспечивает стабильность и мир в обществе, а их незнание ведет к гражданской войне.

Учение о познании

От природы человек, как и животные, получает знание с помощью чувственного восприятия и памяти. Однако как высшее разумное существо, он способен к рассуждению. Путем рассуждения человек приходит к достоверному, научному знанию. Способность к рассуждению, согласно Гоббсу, не дается от природы, а вырабатывается прилежанием.

Изначально мысли возникают как результат ощущения, но они не могут долго удерживаться в памяти. Поэтому люди стали обозначать их именами (словами). Связь имен образует речь. Имена выступают метками для запоминания мыслей, и знаками – для сообщения и разъяснения мыслей другим людям. Метки значимы только для нас самих, а знаки – для других. Имена не вытекают из природы вещей, а даются вещам произвольно. Поэтому имя отражает наше представление о вещи, а не саму вещь. Такая теория происхождения языка называется конвенциональной, т.е. договорной. Все вещи индивидуальны, но имена, которые к ним относятся – всеобщие (дерево, стол, лошадь и т.д. – кроме имен собственных). Гоббс выступает с позиции номинализма, считая реально существующими лишь единичные вещи, а общие понятия – только именами.

Сочетания имен образуют высказывания, а высказывания по законам логики соединяются в рассуждения. Достоверное, т.е. научное знание получается путем правильного рассуждения. Наука должна исходить из верных определений имен, являющихся первыми принципами, не нуждающимися в доказательстве, и идти далее, устанавливая «последовательную зависимость одного утверждения от другого». Рассуждение Гоббс называет исчислением, которое сводится к сложению и вычитанию последовательности имен. Таким образом, истинное знание достигается посредством правильного рассуждения, и является знанием последовательности имен, а не последовательности вещей. «Истина может быть лишь в том, что высказано, а не в самих вещах». В таком случае, истина определяется правильностью высказывания и является свойством речи, а не вещей.

Научное знание, согласно Гоббсу, может быть получено двумя путями рассуждения, или методами: 1) познание следствий на основании достоверно известной причины (как в геометрии); 2) познание причины исходя из опытно установленных следствий (как в эмпирической физике). Однако предпочтение Гоббс отдает первому методу, потому что «более ценно знать как мы можем использовать имеющиеся в наличии причины». Знание Гоббс рассматривает с точки зрения практической пользы. Философия должна «содействовать благу человеческого рода», обеспечивая стабильность и мир в обществе. В связи с этим становится понятным, почему самой важной частью учения Гоббса является политическая философия.

Гражданская философия

Гоббс задумал гражданскую философию как науку об искусственном теле (государстве) по образу галилеевской физики. Подражая природе, люди создали искусственного человека – государство, или Левиафана (библейское чудовище, смертный Бога, которому люди обязаны своим миром и защитой). В своем одноименном труде Гоббс осмысливает природу человека, происхождение государства и его должную организацию.

Политическая философия, по мнению Гоббса, должна быть основана на знании природы человека. Что в ней самое существенное? Люди от природы равны между собой в отношении умственных и физических способностей. Они эгоистичны и тщеславны, стремятся к власти, славе и наслаждению. Высшее благо для человека – жизнь и здоровье, а зло – смерть. Поэтому человек обладает естественным правом использовать любые средства для сохранения собственной жизни. В остальном же добро и зло относительны, т.к. для каждого они различны в зависимости от его характера, привычек и образа мыслей. «Отсюда следует, что наука о морали человека как такового, взятого вне государственной организации, не может быть построена, ибо здесь нет определенной меры для добродетелей и пороков». Только в государстве существует такая мера – это гражданские законы. Добродетель, или справедливость, заключается в подчинении законам, а порок, или несправедливость – в их нарушении.

В естественном состоянии общества, до образования государства, каждый обладает абсолютной свободой и имеет право на все, из-за чего интересы людей постоянно сталкиваются. Соперничество, недоверие и жажда славы являются причинами того, что люди находятся в состоянии «войны всех против всех». Ни у кого нет никаких гарантий безопасности, каждый рассчитывает сам на себя. Однако чувство самосохранения, желание благосостояния и надежда приобрести его своим трудом склоняют людей к миру. Условия мира человеку подсказывают веления разума, или естественные законы, согласно которым «запрещается делать то, что пагубно для его жизни и что лишает его средств к ее сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучший средством для сохранения жизни». Гоббс выделяет два основных естественных закона: 1) стремление к миру и следование ему; 2) отказ от права на все, т.е. ограничение каждым своей свободы в той степени, которая необходима для мирного существования. Остальные естественные законы можно свести к правилу «не делай другому того, что ты бы не желал себе». Это неизменные и вечные моральные законы, завещанные людям Богом. В божественных заветах «содержится основа всякой справедливости и всякого гражданского повиновения».

Однако без власти, которая бы держала людей в страхе и под угрозой наказания, нельзя всех принудить следовать естественным законам. Поэтому люди заключают между собой общественный договор, представляющий собой «взаимное перенесение права». Это происходит путем отречения людей от части своих естественных прав и передачи их избранному лицу (человеку или ассамблее), которое называется сувереном. Каждый человек делает суверена своим представителем, и тем самым признает все его действия и суждения как свои собственные. Поэтому ни один поступок суверена не может быть беззаконным, его нельзя судить, казнить или свергнуть. Люди наделяют суверена верховной властью, чтобы он принуждал их к выполнению договора и направлял их действия к общему благу. Используя власть и силу, суверен должен свести все воли граждан в одну единую волю и направлять ее на сохранение внутреннего мира и защиту от внешних врагов. Такое реальное единство людей, воплощенное в одном лице, называется государством. «Государство есть единое лицо, ответственным за действие которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для мира и общей защиты».

Так как сам суверен не связан договором, он сохраняет все естественные права и свободу, и обладает абсолютной, неделимой властью. Он сосредоточивает в своих руках законодательную, судебную и исполнительную власть, обладает непередаваемыми и неделимыми правами объявлять войну и заключать мир, награждать и наказывать, запрещать мнения и учения (право цензуры). Церковь должна подчиняться государству. Веления религии, которые служат основанием нравственности, следует исполнять как закон. В свою очередь «божественный закон предписывает нам подчиняться высшим властям, т.е. законам, установленным высшими правителями». Что касается граждан, они полностью повинуются суверену и должны следовать гражданским законам (включившим в себя естественные законы). Свобода граждан распространяется только на действия, о которых закон умалчивает. Однако при угрозе для собственной жизни гражданин может не подчиняться суверену, т.к. право защищать свою жизнь является неотчуждаемым.

Итак, согласно Гоббсу, философия, фактически приравненная им к науке, познает причины, происхождение и свойства материальных (естественных и искусственных) тел. Достоверного знания в отношении этих предметов можно достичь посредством правильного рассуждения, которое сводится к установлению связей и зависимостей между суждениями (т.е. рационально). Однако «знание есть только путь к силе». Оно должно приносить людям практическую пользу, и, в первую очередь, обеспечить создание сильного государства.

Причиной возникновения государства Гоббс считал добровольное заключение между людьми общественного договора об установлении верховной власти с целью обеспечения мира и безопасности. «Теория общественного договора» Гоббса как теория естественного происхождения государства сыграла и продолжает играть большую роль в развитии социальной теории. Чтобы государство было сильным, государственная власть должна быть абсолютной. Только такая власть сможет обеспечить справедливость в обществе, которая, по мнению мыслителя, заключается в соблюдении законов. Следование законам ведет к сохранению мира, а их незнание и нарушение ведет к гражданской войне. Действительно, сильная власть может сплотить людей в единое целое, обеспечить им трудовую деятельность и благосостояние, защитить от внешних врагов. Однако концентрация абсолютной власти в одних руках, отсутствие у граждан возможности влиять на своего представителя очень опасны. Доказательством этого являются тоталитарные режимы всех времен, как показала история.

Идеи Гоббса об искусственном происхождении языка и его знаковой природе, о значении ясности языка в науке и философии намного опередили свое время и вновь возродились в ХХ веке.

ГОББС, ТОМАС (Hobbes, Thomas) (1588–1679), английский философ и литератор, известный прежде всего своим трактатом о государстве – Левиафаном . Родился 5 апреля 1588 в Малмсбери (графстве Глостершир) раньше положенного срока, после того как его мать напугало известие о приближении Испанской Армады. Несмотря на это неблагоприятное стечение обстоятельств (впоследствии Гоббс говорил, что «страх и я сам – близнецы-братья»), он прожил необычайно долгую и плодотворную жизнь. Слава пришла к нему как к автору философских трактатов, однако склонность к философии проявилась, когда ему было далеко за сорок. Гоббс жил в один из самых значительных периодов английской истории. Он учился в школе, когда заканчивалось царствование Елизаветы I, был выпускником университета, наставником и знатоком древних языков в эпоху Якова I, изучал философию в правление Карла I, был знаменит и находился под подозрением при Кромвеле и, наконец, вошел в моду как историк, поэт и почти что непременный атрибут британской жизни в эпоху Реставрации.

Гоббс был воспитан дядей, обладавшим значительным состоянием и стремившимся дать своему племяннику достойное образование. Ребенок пошел в школу в четыре года и с шести лет учил латынь и греческий. В четырнадцать лет, освоив языки настолько, что мог свободно перелагать Еврипида латинским ямбом, был отдан в Модлин-Холл, один из колледжей Оксфордского университета, где спустя пять лет получил степень бакалавра. В 1608 Гоббсу повезло: он получил место воспитателя в семье Уильяма Кавендиша, графа Девонширского. Так началась длившаяся всю его жизнь связь с семейством Кавендишей.

Средств, которые он получал благодаря своему наставничеству, хватало на то, чтобы продолжить академические занятия. Гоббс также имел возможность познакомиться с влиятельными людьми, в его распоряжении находилась первоклассная библиотека, а кроме всего прочего, сопровождая в путешествиях молодого Кавендиша, он смог посетить Францию и Италию, что послужило сильнейшим стимулом его умственного развития. По сути дела, интеллектуальная биография Гоббса, единственный заслуживающий интереса аспект его жизни, может быть поделена на периоды соответственно трем путешествиям по Европе.

Первое путешествие в 1610 вдохновило его на изучение античных авторов, поскольку в Европе аристотелевская философия, в традициях которой он был воспитан, считалась уже устаревшей. Гоббс вернулся в Англию, полный решимости глубже познакомиться с мыслителями античности. В этом его укрепили и беседы с лордом-канцлером Фрэнсисом Бэконом «во время чудесных прогулок в Горамбери». Эти беседы состоялись, по-видимому, между 1621 и 1626, когда Бэкон был уже отправлен в отставку и занимался сочинением трактатов и разнообразными проектами научных исследований. Вероятно, Гоббсу передалось не только бэконовское презрение к аристотелизму, но также убеждение в том, что знание – это сила, а целью науки является улучшение условий человеческой жизни. В автобиографии, написанной по-латыни в 1672, он пишет о занятиях античностью как о счастливейшем периоде своей жизни. Его завершением следует считать перевод Истории Фукидида, опубликованный отчасти для того, чтобы предупредить соотечественников об опасностях демократии, ибо в то время Гоббс, подобно Фукидиду, был на стороне «царской» власти.

В 1628, во время своего второго путешествия в Европу, Гоббс страстно увлекся геометрией, о существовании которой узнал случайно, обнаружив Начала Евклида на столе в библиотеке некоего джентльмена. Биограф Гоббса Джон Обри живописал это открытие: «Боже мой, воскликнул он (иногда он божился, когда бывал чем-то увлечен), это невозможно! И он читает доказательство, отсылающее к тезису. Прочитывает тезис. Это отсылает его к следующему тезису, который он также читает. Et sic deinceps (и так далее), и наконец он убеждается в истинности вывода. И влюбляется в геометрию». Гоббс теперь убежден, что геометрия дает метод, благодаря которому его взгляды на общественное устройство могут быть представлены в виде неопровержимых доказательств. Болезни общества, находящегося на грани гражданской войны, будут излечены, если люди вникнут в обоснование разумного государственного устройства, изложенное в виде ясных и последовательных тезисов, подобных доказательствам геометра.

Третье путешествие Гоббса по континентальной Европе (1634–1636) внесло еще один ингредиент в его систему натуральной и социальной философии. В Париже он становится членом кружка Мерсенна, в который входили Р.Декарт, П.Гассенди и другие представители новой науки и философии, а в 1636 совершает паломничество в Италию к Галилею. К 1637 он готов к разработке собственной философской системы; существует мнение, что сам Галилей предложил Гоббсу распространить принципы новой натурфилософии на сферу человеческой деятельности. Грандиозной идеей Гоббса было обобщение науки механики и геометрическая дедукция человеческого поведения из абстрактных принципов новой науки о движении. «Ибо, наблюдая, что жизнь есть лишь движение членов... что такое сердце, как не пружина? Что такое нервы, как не такие же нити, а суставы – как не такие же колеса, сообщающие движение всему телу так, как этого хотел мастер?»

По мнению Гоббса, его оригинальным вкладом в философию была разработанная им оптика, а также теория государства. Краткий трактат о первых принципах (A Short Tract on First Principles ) Гоббса представляет собой критику аристотелевской теории ощущения и набросок новой механики. После возвращения в Англию мысли Гоббса вновь обратились к политике – общество накануне гражданской войны бурлило. В 1640 он пустил по рукам, как раз во время знаменитой парламентской сессии, трактат Начала закона, естественного и политического (The Elements of Law, Natural and Politic ), в котором доказывал необходимость единой и неделимой власти суверена. Этот трактат был опубликован позднее, в 1650 в двух частях – Человеческая природа (Human Nature, or the Fundamental Elements of Policie ) и О теле политическом (De Corpore Politico, or the Elements of Law, Moral and Politic ). Когда парламент выставил требование об отставке графа Страффорда, Гоббс, опасаясь, что его открыто роялистские взгляды могут стать угрозой для жизни, бежал на континент. Характерно, что позднее он гордился тем, что «был первым из тех, кто бежал». Трактат О гражданстве (De cive ) появился вскоре после этого, в 1642. Второе издание вышло в 1647, а английский вариант в 1651 под названием Наброски философии государства и общества (Philosophical Rudiments Concerning Government and Society ). Эта книга – вторая по значению в идейном наследии Гоббса после более позднего Левиафана . В ней он пытался окончательно определить надлежащие задачи и границы власти, а также характер отношений церкви и государства.

Оригинальность Гоббса заключалась не только в идеях, касавшихся оптики и политической теории. Он мечтал построить всеобъемлющую теорию, которая бы начинала с простых движений, описываемых постулатами геометрии, и завершалась обобщениями о движении людей в сфере политической жизни, как бы приближающихся и отдаляющихся друг от друга. Гоббс предложил понятие «усилие» для того, чтобы постулировать бесконечно малые движения разного рода – особенно те, что совершаются в среде между человеком и внешними телами, в органах чувств и внутри человеческого тела. Феномены ощущения, воображения и сна – действие малых тел, подчиняющихся закону инерции; феномены мотивации – реакции на внешние и внутренние стимулы (общее место современной психологии). Известна теория Гоббса о том, что накопление малых движений выливается на макроуровне, в теле в форме двух основных движений – влечения и отвращения, являющихся приближением или удалением от других тел.

Гоббс планировал написание философской трилогии, которая бы давала трактовку тела, человека и гражданина. Работа над этим грандиозным проектом постоянно прерывалась из-за событий на политической сцене и в личной жизни Гоббса. Он начал работать над трактатом О теле вскоре после публикации трактата О гражданстве , однако закончил его только после своего возвращения в Англию. Трактат О человеке (De Homine ) появился в 1658. Когда молодой принц Карл (будущий Карл II) был вынужден бежать в Париж после поражения в битве при Нейзби, Гоббс отложил свои размышления о физике и начал работать над своим шедевром – трактатом Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского (Leviathan, or the Matter, Forme, and Power of a Commonwealth, Ecclesiastical and Civil , 1651), в котором лаконично и остро сформулировал свои взгляды на человека и государство (левиафан – морское чудовище, описанное в Книге Иова, 40–41). Он был приглашен к принцу учителем математики – должность, которую ему пришлось оставить из-за серьезной болезни, которая чуть не свела его в могилу.

Положение Гоббса в Париже стало весьма опасным после смерти в 1648 Мерсенна, его друга и покровителя. Гоббса заподозрили в атеизме и борьбе с католицизмом. Карл I был казнен в 1649, и вплоть до 1653, когда Кромвель стал лордом-протектором, велись непрестанные дискуссии о надлежащей форме правления. Левиафан появился как раз вовремя, а приводившаяся в нем аргументация и нежелание Гоббса находиться в слишком близких отношениях с принцем Карлом позволили ему испросить у Кромвеля разрешения вернуться на родину. В Левиафане доказывается, с одной стороны, что суверены уполномочены править от имени своих подданных, а не по божьему соизволению – ровно то же, что говорилось в парламенте; с другой стороны, Гоббс использовал теорию общественного договора для того, чтобы доказать, что логическим результатом государства, основанного на общественном согласии, должна быть абсолютная власть суверена. Поэтому его учение могло быть использовано для оправдания любой формы правления, какая бы ни одержала верх в то время.

Левиафан обычно считают сочинением на политические темы. Однако взгляды автора, касающиеся природы государства, предваряются тезисами о человеке как природном существе и «машине», а завершаются пространными полемическими рассуждениями насчет того, какой должна быть «истинная религия». Практически половина всего объема Левиафана посвящена обсуждению религиозных вопросов.

Политический анализ Гоббса, его концепции «естественного состояния» и сообщества основывались на механистической психологии. Под явлениями социального поведения, считал Гоббс, скрываются фундаментальные реакции влечения и отвращения, превращающиеся в желание власти и страх смерти. Люди, ведомые страхом, объединились в сообщество, отказавшись от «права» неограниченного самоутверждения в пользу суверена и уполномочив его действовать от их имени. Если люди, заботясь о своей безопасности, согласились на такой «общественный договор», то власть суверена должна быть абсолютной; в противном случае, раздираемые противоречивыми притязаниями, они всегда будут находиться под угрозой анархии, присущей бездоговорному естественному состоянию.

В сфере моральной философии Гоббс также разрабатывал натуралистическую теорию как следствие его механистической концепции человека. Правила цивилизованного поведения (называвшиеся во времена Гоббса «естественным правом»), считал он, выводимы из правил благоразумия, которые должны быть приняты всеми, кто обладает рассудком и стремится выжить. Цивилизация основана на страхе и расчетливом эгоизме, а не на присущей нам от природы социальности. Под «благом» мы имеем в виду просто то, чего желаем; под «злом» – то, чего стремимся избежать. Будучи достаточно последовательным мыслителем, Гоббс верил в детерминизм и полагал, что волевой акт есть просто «последнее влечение в процессе обдумывания, непосредственно примыкающее к действию или отказу от действия».

В теории права Гоббс известен концепцией закона как заповеди суверена, которая стала важным шагом в прояснении различия между статутным правом (в то время только нарождавшимся) и общим правом. Гоббс также хорошо понимал различие между вопросами: «Что есть закон?» и «Справедлив ли закон?», которые люди – и в то давнее время, и сегодня – имеют склонность смешивать. Во многих отношениях Гоббс предвосхитил основные положения правовой теории Дж.Остина.

Гоббс рассматривал религию не как систему истин, а как систему законов; большое место в Левиафане занимает доказательство того, что имеются все основания – исходящие из здравого смысла и из Писания – считать, что суверен является наилучшим истолкователем воли Божьей. Гоббс последовательно различал знание и веру и полагал, что мы не можем ничего знать об атрибутах Бога. Слова, в которых мы описываем Бога, являются выражением нашей любви, а не продуктами деятельности разума. Он особенно негодовал, защищая «истинную религию» от двойной угрозы католицизма и пуританства, которые апеллировали к власти иной, нежели власть суверена, – к полномочиям папы либо к голосу совести. Гоббс не колеблясь применил механицистский подход к понятиям Писания и полагал, что Бог должен обладать телом, пусть достаточно разреженным, чтобы можно было говорить о его существовании в качестве субстанции.

Многие современные философы подчеркивают значение выдвинутой Гоббсом концепции языка, в которой механистическая теория происхождения речи была соединена с номинализмом в трактовке смысла общих терминов. Гоббс критиковал схоластическое учение о сущностях, показывая, что это и другие подобные учения возникают вследствие неверного употребления различных классов терминов. Имена могут быть именами тел, именами свойств или именами самих имен. Если использовать имена одного типа вместо имен другого типа, мы приходим к абсурдным утверждениям. Например, «универсалия» – имя для обозначения класса имен, а не сущностей, якобы называемых этими именами; такие имена называются «универсалиями» в силу своего употребления, а не потому, что обозначают особый класс предметов. Тем самым Гоббс предвосхитил идеи многих философов 20 в., проповедовавших идеалы ясности и использовавших теорию языка для критики метафизических учений, населивших мир «ненужными» сущностями. Гоббс также настаивал на том, что язык имеет существенное значение для рассуждения, а также что именно способность к рассуждению (в смысле принятия определений и выведения заключений с помощью общих терминов) отличает человека от животных.

Вернувшись в Англию в конце 1651, Гоббс вскоре вступил в дискуссию с епископом Бремхоллом по вопросу о свободе воли. В результате появилась его работа Вопросы касательно свободы, необходимости и случая (The Questions Concerning Liberty, Necessity, and Chance , 1656). Затем он оказался замешанным в самом унизительном в его жизни споре, ибо в двадцатой главе трактата О теле , первой части абмициозной трилогии, опубликованной в 1655, Гоббс предложил способ вычисления квадратуры круга. Это было замечено Джоном Валлисом (1616–1703), профессором геометрии, и Сетом Уордом, профессором астрономии. Оба они были пуританами и входили в число основателей Королевского общества в Лондоне, в которое Гоббсу так и не довелось вступить. Профессора были раздражены критикой Гоббсом системы университетского образования и отомстили, указав на его невежество в области математики. Сделать это было нетрудно, поскольку Гоббс начал заниматся геометрией в сорок лет, да и Декарт уже указывал на любительский характер его доказательств. Скандал длился около двадцати лет и зачастую принимал характер личных выпадов с обеих сторон. К этому времени относятся работы Гоббса Шесть уроков профессорам математики Оксфордского университета (Six Lessons to the Professors of Mathematics in the University of Oxford , 1656); Д

иалоги о физике, или о природе воздуха (Dialogus Physicus, sive de Natura Aeris , 1661); Господин Гоббс с точки зрения его лояльности, веры, репутации и поведения (Mr. Hobbes Considered in His Loyalty, Religion, Reputation and Manners , 1662) и другие труды полемического характера, направленные против Уоллиса, Р.Бойля и других ученых, объединившихся вокруг Королевского общества.

Однако энергия Гоббса, замечательная для человека его возраста (в семьдесят лет он все еще играл в теннис), не уходила полностью на эти безнадежные споры. В 1658 он опубликовал вторую часть трилогии – трактат О человеке . Затем произошли достойные сожаления события, остановившие поток его публикаций. В период Реставрации, несмотря на то что Гоббс был представлен ко двору, а король весьма ценил его остроумие, он стал жертвой предрассудков и страха, охватившего в то время общество. Искали причину для неудовольствия Бога, выразившегося в ужасной эпидемии чумы и сильнейшем пожаре в Лондоне (соответственно в 1664–1665 и 1666), и в парламенте обсуждался билль против атеизма и богохульства. Была создана комиссия, в задачу которой входило изучение на этот предмет Левиафана . Однако вскоре дело было закрыто, по-видимому, после вмешательства Карла II.

Тем не менее Гоббсу было запрещено публиковать сочинения на актуальные темы, и он занялся историческими изысканиями. В 1668 был закончен труд Бегемот , или Долгий парламент (Behemoth, or the Long Parliament ) – история гражданской войны с точки зрения его философии человека и общества; работа была опубликована после смерти мыслителя, не ранее 1692. Прочитав Начала общего права Англии Ф.Бэкона, которые ему послал его друг Джон Обри (1626–1697), Гоббс в возрасте 76 лет написал работу Диалоги между философом и изучающим общее право Англии (Dialogues between a Philosopher and a Student of the Common Laws of England ), опубликованную посмертно в 1681.

В возрасте 84 лет философ написал автобиографию в стихотворной форме на латинском языке, а два года спустя за невозможностью лучшего приложения сил сделал переводы Илиады (1675) и затем Одиссеи (1676) Гомера. В 1675 он покинул Лондон, перебравшись в Чатсуорт, а в 1679 узнал о собственной скорой неминуемой смерти. Говорят, что, услышав о своей неизлечимой болезни, Гоббс заметил: «Наконец-то я обрету лазейку и выберусь из этого мира». Он забавлялся тем, что разрешил друзьям заготовить впрок надгробные эпитафии. Более всего ему понравились слова: «Вот истинный философский камень». Умер Гоббс в Хардвик-Холле (графство Дербишир) 4 декабря 1679.

На надгробном камне была сделана надпись, что он был человеком справедливым и хорошо известным своей ученостью на родине и за рубежом. Это соответствует истине, и хотя вокруг его взглядов велись бесконечные шумные споры, никто никогда не подвергал сомнению, что Гоббс был цельной личностью и обладал выдающимся интеллектом и замечательным остроумием.

Томас Гоббс

Левиафан

Томас Гоббс родился в Вестпорте, местечке близ Мальмсбери, на юге Англии. В 1608 году он окончил Оксфордский университет, где получил блестящее классическое образование. Молодой философ поступил на службу к герцогам Девонширским. Этой службе предстояло продлиться почти 70 лет, с небольшим перерывом. Несколько лет Гоббс проработал секретарем у Фрэнсиса Бэкона (1561–1626).

В период между 1610 и 1636 годами Гоббс совершает три длительных поездки по континентальной Европе. В 1629 году он интересуется «натуральной философией», не оставляя при этом занятий этикой и политикой. В конце 1630-х годов Гоббс начинает работу над философской трилогией, состоящей из книг Decorpore, Dehomine, Derive (О теле, О человеке, О гражданине), Найдя с 1642 года в Париже убежище от потрясений английской политической жизни, философ становится другом Мерсенна (см. примечание к главе о Декарте. - Примеч. пер. ), создавшего вокруг себя своего рода небольшой неофициальный университет. Там он знакомится с Гассенди и Сорбьером. (Самуил Сорбьер (1615–1670) - французский врач и философ. - Примеч. пер.) Гоббс читает произведения Декарта, но не разделяет его взглядов. В 1642 году выходит книга О гражданине, а в 1651-м - Левиафан, ставший главным трудом жизни философа. (Левиафан - чудовище из финикийской мифологии.) Вернувшись в 1651 году в Англию, Гоббс завершает работу над книгой О теле. В 1654 году книга выходит в свет, положив начало бесконечным спорам автора с математиком Уоллисом. В 1658 году появляется трактат О человеке. На протяжении всей своей долгой старости Гоббс подвергался постоянной критике со стороны многих ученых и философов. Он скончался в 1679 году, служа уже у третьего поколения герцогов Девонширских.

Общая теория власти

Томас Гоббс был первым крупным философом нового времени, глубоко интересовавшимся политикой.

Левиафан написан им в зрелые годы. Хотя Гоббс публиковал свои произведения, не придерживаясь строгого логического порядка, но все они представляют собой части единого замысла, тщательно продуманного еще в 1630-е годы. Все эти сочинения укладываются в одну общую систему, и каждое из них занимает в ней свое определенное место. Главная тема, стержнем проходящая через все труды философа, - теория власти. Вопрос о власти он рассматривает под углом зрения различных наук: физики, антропологии и, конечно же, политики. Свои книги Гоббс пишет на английском и латинском языках. Первый вариант Левиафана, на английском, появился в 1651 году. На латынь книга была переведена лишь в 1668-м. Однако можно предположить, что ряд глав из этого труда Гоббс написал вначале на латыни, поскольку английский вариант книги менее проработан, чем некоторые главы латинского перевода.

Potentia и potesias

Говоря о власти, Гоббс пользуется английским словом power, но в латинском переводе употребляет два термина: «potentia» и «potestas». Первый из них (potentia) означает власть как могущество, способность оказывать воздействие или подвергаться ему. Это могущество проявляется в действии, результат которого зависит лишь от внешних обстоятельств. Второй термин (potestas) относится к власти, подчиняющейся закону (политической власти). В отличие от естественного могущества, политическая власть создается искусственно.

Для Гоббса власть как понятие представляет собой одновременно источник, объект и цель познания:

«Источник, поскольку знание основано на власти познать человека. Объект, потому что знание есть понимание способов и законов, с помощью которых предметы и существа испытывают или оказывают воздействие друг на друга. Цель - ибо конечное предназначение науки состоит в господстве человека не только над природой, но и над своей собственной судьбой».

Согласно Гоббсу, наука о власти - это по сути дела «наука о человеке». Это наука, противоположная «науке» о Боге (ведь о Боге мы ничего не знаем; теология не может заменить науку). Учение о человеке является «наукой», поскольку использует в качестве метода строгий научный анализ.

Гоббс не согласен с основными постулатами картезианства. Он считает, что не существует врожденной истины. Науку о власти человек может создать, только изучая человеческое общество… Исследуя способность к познанию и силы, движущие отдельным человеком, можно определить источник политической власти (из трактата Элементы законов, естественных и политических). Из знания природы человека и характеристик власти можно вывести теорию естественного состояния людского сообщества (Отеле, О человеке). На этой основе можно построить политическую антропологию, объединяющую все области науки и изучающую по преимуществу человека (Левиафан).

Этот труд, хотя и занимает внушительный том (в полном французском издании содержится 780 страниц), хорошо написан и легко читается. Он состоит из четырех частей, резко отличающихся одна от другой (некоторые из них вышли на французском языке в отдельных изданиях): «О человеке», «О государстве», «О христианском государстве», «Царство тьмы».

1. О человеке

Гоббс начинает свой трактат с исследования ощущения. Вначале он описывает его с физической и физиологической точек зрения, а затем - с психической. Внешний объект вызывает в органе чувств движение, которое передается вначале в мозг, а затем в сердце, либо непосредственно, либо через посредство окружающей среды. Затем начинается движение в обратном направлении. Это движение, направленное вовне, представляется нам внешней реальностью. Гоббс пытается объединить в своей теории три аспекта вопроса: механистическое объяснение ощущения, субъективное подтверждение чувства в сознании и объяснение возникающего при этом восприятия внешней реальности.

Ощущение присутствует в сознании в форме образа, мысли или призрака (fancy). Эти термины у Гоббса служат синонимами. Человеческое благоразумие объясняется тем фактом, что эмпирические ожидания укореняются в механизме ассоциаций. Благоразумие отличается от науки, которая основана на расчете, на точном использовании языка на уровне как определений, так и доказательств: «Если богатый опыт есть благоразумие, то богатство знания есть мудрость» (пословица того времени). По Гоббсу, наука есть построение. Геометрия истинна по сути своей, поскольку ученый-геометр строит ее из различных составных частей, используя при этом условные определения. Там же, где нельзя воспользоваться геометрической моделью, наука кончается. Всякая настоящая наука есть знание всех следствий, вытекающих из определений, относящихся к исследуемой теме.

В главе VI рассматривается вопрос о страстях. Гоббс считает, что жизнь - это по сути дела непрекращающееся движение органов тела, происходящее независимо от нашего желания. Это органическое движение, противопоставляемое произвольному движению (например, перемещению с места на место). Объекты, которые мы воспринимаем, передают движение сердцу, а значит, могут способствовать или препятствовать органическому движению. Удовольствие - это то, что мы испытываем, когда воспринимаемые нами объекты соответствуют органическому движению, а недовольство, наоборот, возникает, когда между этими элементами существует противоречие. Влечение и отвращение, таким: образом, являются незаметным для нас началом движения к овладению или избежанию.

Страсть направляет человека к тому, что для него благотворно, то есть к объекту, соответствующему его органическому движению. Но страсть может быть и самоцелью. Некоторые страсти трудно объяснить органическим движением (стремление к научной работе, желание воевать, а значит, и рисковать жизнью и т. д.). Однако в основном человек управляет своими отношениями с внешним миром не на основе свободной воли, а примиряя свои страсти и те знания (чувственные, рассудочные или: научные) внешних условий, которыми он обладает. Главу VIII Гоббс посвящает интеллектуальным добродетелям. Добродетели ценятся всеми. Некоторые из них - врожденные (например, живость ума); другие же приобретаются на основе привычки или: воспитания. Различия в умах определяются страстями, возникающими из-за различий между людьми в физиологическом состоянии, чувствах, а также в культуре. Таким образом, желание есть также форма индивидуальных различий.

Говоря о знании (глава IX), Гоббс различает знание факта (историю) и последовательной зависимости одного факта от другого (философию). После этого он переходит к вопросу о могуществе (глава X): «Могущество человека, взятое в общем виде, есть его наличные средства достигнуть в будущем некоего видного блага. Оно может быть или естественным, или инструментальным». Природное могущество связано с личной физической силой: Инструментальные - это те формы могущества, которые позволяют получить еще большее могущество:

«Наибольшим человеческим могуществом является то, которое составлено из сил большинства людей, объединенных соглашением, и перенесено на одну личность, физическую или гражданскую, пользующуюся всеми этими силами или по своей собственной воле, каково, например, могущество государства, или в зависимости от воли каждого в отдельности, каково могущество партии или лиги различных партий…»

Затем Гоббс рассматривает различные формы могущества: богатство, репутацию, успех, дворянское звание, красоту - и те области, в которых они проявляются. О знании, например, он говорит так:

«Знание - небольшое могущество, ибо оно не проявляется вовне и поэтому ни в ком не замечается, да и обладают им не все, а лишь немногие, и эти немногие обладают знанием лишь немногих вещей, а природа знания такова, что признать его наличие в ком-либо может лишь тот, кто сам в значительной степени овладел им».

Прикладные искусства (техника) получили наибольшее признание в обществе, поскольку они полезны для фортификации, строительства боевых машин и т. п.

«Пусть люди (как это большинство и делает) ценят самих себя как угодно высоко, их истинная цена не выше той, в которую их оценивают другие».

Эта глава заканчивается рассуждениями о достоинстве или, как сегодня бы сказали, уровне компетенции человека:

«Достоинство человека есть вещь, отличная от его стоимости или ценности, а также от его заслуг, и состоит в специальном даровании или способности к тому, достойным чего его считают».

В следующей главе, рассматривая людские нравы (манеры) во всем их разнообразии, Гоббс показывает, что в человеке существует постоянное, неустанное стремление приобретать все больше и больше власти, стремление, конец которому кладет лишь смерть: Этим и объясняются войны. Даже когда человек становится королем, ему этого мало. Почему? Потому что всегда есть риск потерять то, что имеешь. Поэтому король стремится приумножить свои владения.

В главе XII Гоббс подробно анализирует отношения человека и религии.

Затем философ переходит к вопросам о естественном состоянии, законах природы, общественных соглашениях и договоре, логически переходя к тематике книга II. В естественном состоянии люди ведут постоянную войну всех против всех. В этом состоянии «каждый человек имеет право на все, даже на жизнь всякого другого человека…» Благоприятное время для заключения соглашения и общественного договора наступает, когда этого требует разум и все люди стремятся к миру, и продолжается до тех пор, пока есть надежда достичь мира… И тогда,

«…в случае согласия на то других, человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе»,

Гоббс анализирует все аспекты договора о взаимном перенесении прав. Исключительно важно «выполнять соглашения после их достижения», поскольку в противном случае люди опять скатятся до естественного состояния. Общеизвестно определение Гоббсом естественного состояния, которое он в другом месте характеризует формулой «Человек человеку - волк». Эту концепцию подверг яростной критике Руссо. По мнению Руссо, состояние войны всех против всех, о котором говорил Гоббс, является не первоначальным, а завершающим состоянием общества (см. в нашей книге главу 9).

2. О государстве

В результате общественного договора образуется государство, т. е. организованная общественная жизнь. Государству посвящена вся вторая часть Левиафана.

«Государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты».

Идея, выдвинутая ранее Гоббсом в трактате О гражданине, о том, что всякая политическая организация начинается с демократии, во II книге Левиафана практически забыта. Хотя теоретически участники общественного договора могут либо разделить власть между всеми (в этом случае устанавливается демократия), либо передать его верховному собранию (аристократия), либо суверену (монархия), по именно последняя форма правления является наиболее мудрой:

«…Сопоставляя монархию с другими двумя формами правления, мы можем заметить следующее… Всякий носитель лица народа или член собрания, являющийся таким носителем, есть одновременно носитель своего собственного естественного лица. Поэтому как бы усердно такой человек в качестве политичен кого лица ни заботился об обеспечении общего блага, он, однако, более или менее усердно заботится также об обеспечении своего личного блага, блага своей семьи, родственников и друзей, и, если общие интересы сталкиваются с его частными интересами, он в большинстве случаев отдает предпочтение своим интересам, ибо страсти людей обычно бывают сильнее их разума. Общие интересы поэтому больше всего выигрывают там, где они более тесно совпадают с частными интересами. Именно такое совпадение имеется в монархии. Богатство, могущество и слава монарха обусловлены богатством, силой и репутацией его подданных».

Общественный договор - это акт, каждый из участников которого заявляет: «Я наделяю властью этого человека или это собрание людей и передаю ему право управлять собой». Гоббс ясно заявляет, что договор подразумевает отказ человека от своего естественного права. Наделить кого-либо властью - значит, сделать его своим представителем. Суверен, таким образом, является высшим представителем всех своих подданных. Ему не должен противостоять никакой «представительный орган». И ни один подданный не имеет права оспаривать решение суверена, ведь он уже заранее одобрил это решение. Он признал его как свое собственное еще до того, как оно вынесено. Высшим выражением этого предварительного признания является абсолютизм. Суверен обладает, следовательно, огромными правами. Единственное, что может избавить подданного от обязанности ему повиноваться, - непосредственная угроза, нависшая над его жизнью.

Во II книге подробно рассматриваются и другие вопросы: политические (управление государством, совет, функции представителя суверена), экономические («О питании государства и произведении им потомства»), юридические (гражданское право; преступления и обстоятельства, избавляющие от наказаний и смягчающие их; наказание и возмещение убытков) и социологические (что ослабляет государство и приводит к его распаду). Она заканчивается главой «О Царстве Бога при посредстве природы», логически подводящей читателя к третьей части.

3. О христианском государстве

В третьей части Левиафана говорится о том, что церковная власть должна подчиняться власти политической. Основываясь на текстах Ветхого и Нового Заветов, Гоббс показывает, что даже Иисус не пытался создать Царство Божие, которое противостояло бы земной власти. Царство Божие расположено в ином мире.

В главе XLII О церковной власти Гоббс делит историю на два периода: тот, когда суверены не исповедовали еще истинной веры, и тот, когда уже приняли ее.

Если подданный живет в вере, отличной от веры суверена, то, по Гоббсу, он должен верить лишь в душе, а в практических делах исполнять требования власти:

«Но как быть в том случае, может кто-нибудь возразить, если какой-нибудь царь, или сенат, или другой суверен запретит нам верить в Христа? На это я отвечаю, что такое запрещение останется безрезультатным, ибо вера и безверие никогда не следуют человеческим приказаниям. Вера есть дар Божий, которого никто не может ни дать, ни отнять обещанием награды и угрозой пыток… Все, что подданный вынужден делать из повиновения своему суверену, и все, что он делает не по собственному побуждению, а повинуясь законам своей страны, всякое такое деяние является деянием не подданного, а его суверена, и не подданный отрицает в этом случае Христа перед людьми, а его правитель и закон его страны».

Если суверен придерживается истинной веры, то он, а не церковь должен следить за чистотой общественных нравов.

«Когда папа притязает на верховенство в вопросах нравственности, он учит людей неповиновению их гражданским суверенам, что является ошибочным учением, противоречащим многим переданным нам в Писании правилам нашего Спасителя и его апостолов».

Гоббс стоит на стороне английского суверена в его борьбе с папой римским. Он продолжает:

«…Весь этот спор о том, предоставил ли Христос юрисдикцию одному лишь папе или же кроме него и всем другим епископам, является спором de lana caprina [букв.: „о козьей шерсти“ (лат.), т. е. о мелочах, впустую]. Ибо никто из них не имеет (там, где они не являются суверенами) никакой юрисдикции. В самом деле, юрисдикция есть право слушать и решать тяжбы между людьми, которое может принадлежать лишь тому, кто имеет власть предписывать правила насчет того, что правомерно и что неправомерно, т. е. составлять законы и мечом правосудия принуждать людей подчиняться своим решениям, вынесенным им самим или назначенными им для этого судьями: а такой власти не имеет законным образом никто другой, помимо гражданского суверена. […] Сам папа не обладает правом юрисдикции во владениях других монархов […], наоборот, все епископы, поскольку они обладают правом юрисдикции, получают это право от своих гражданских суверенов […]».

Заметно также, что Гоббс в этой длинной главе поддерживает англиканскую церковь в ее борьбе с Римом.

4. О царстве тьмы

Четвертая часть, пожалуй, самая короткая во всей книге. Это яростная атака на католическую церковь, присвоившую себе право вмешиваться вдела земных государств. Приведем небольшой отрывок из рассуждений Гоббса на эту тему:

«Из притязаний папы на роль верховного наместника Христа в нынешней церкви (считающейся тем царством Христа, о котором говорит Евангелие), вытекает […] постановление четвертого собора в Латеране, заседавшего при папе Иннокентии III […]: Если какой-нибудь король после предупреждения папы не очистит своего королевства от ересей и, будучи отлучен за это от церкви, не даст удовлетворения в течение года, то его подданные освобождаются от их обязанности повиноваться ему, где под ересью подразумеваются все те мнения, которые римская церковь запретила поддерживать. В силу этого случается, что как только политические интересы папы приходят в столкновение с политическими интересами других христианских королей, как это весьма часто бывает, возникает такой туман среди подданных этих королей, что они не умеют различать между иноземцем, захватившим трон их законного государя, и тем, кого они сами посадили на этот трон; и в этом затемнении рассудка они побуждаются сражаться друг против друга, не отличая врагов от друзей, и все это в интересах честолюбия другого человека».

Обозрение, заключение и приложение

Английское, а значит, и полное французское, издания завершаются кратким обозрением всего сказанного и заключением. В заключении рассматриваются обстоятельства, при которых сторонники законной, но свергнутой власти могут покориться победителю. Имеется в виду нравственная проблема, стоявшая перед роялистами после свержения и смерти короля и установления республики под твердой рукой Кромвеля. В этих обстоятельствах в соответствии со своей теорией Гоббс высказывается за сотрудничество с новой властью, воздерживаясь при этом от высказываний, которые могут быть восприняты как оправдание революции и цареубийства.

К латинскому изданию 1668 года Гоббс добавил приложение, занимающее примерно двенадцатую часть всего объема книги. (Это приложение впервые опубликовано на русском языке в переводе Н. А. Федорова в цитируемом издании. - Примеч. пер.) Текст его состоит из трех глав: О Никейском символе веры, О ереси, О некоторых возражениях против Левиафана. Как отмечает Ф. Трико, в 1666 году Гоббс имел серьезные основания опасаться преследований за антирелигиозную направленность своих сочинений. В приложении он пытается защититься от этих обвинений. Он оправдывает свое учение и рассматривает законы, карающие за ересь. Ф, Трико поясняет:

«Во всяком случае, ясно, что его подход к религиозным проблемам часто бывает двусмысленным и неожиданным, несмотря на то, что автор называет себя ортодоксом: даже в III главе Приложения, написанной в доказательство безупречной чистоты его веры, он, не колеблясь, заявляет, что Бог есть тело».

Комментарий

На философской теории автора Левиафана лежит несомненный отпечаток той социально-политической обстановки, в которой создавалось его произведение. В то время общество было охвачено острейшим кризисом. Мы имеем в виду социальный и институциональный кризис, затронувший все стороны европейских обществ и культуры, то есть науку, политику и религию. Ощущалась потребность в пересмотре их объектов и взаимосвязей, то есть в том, что мы сегодня бы назвали «институциональным анализом» всего общества в целом. В этой обстановке Гоббс делает в своих трудах попытку обозначить условия и границы истинного знания, установить правила, лежащие в основе политической игры (общественные установки), и определить положение и роль религии в государстве.

Место Левиафана в творческом наследии Гоббса

В 1651 году, когда вышел Левиафан, философское учение Гоббса уже практически оформилось, и, по замыслу автора, это сочинение должно было стать своего рода синтезом, обобщением, а также научным обоснованием тех рабочих гипотез, которые автор высказывал в предыдущих своих трудах. Сравнивая с ними Левиафана, можно, однако, найти немало новых суждений, на которые нам следует обратить внимание.

Это сочинение претендует на то, чтобы быть по-настоящему научным. Книга отличается своим строгим дедуктивным подходом к антропологии. К примеру, в первой части (глава XII) Гоббс рассматривает религию с точки зрения антропологии веры. В трактате О гражданине религия еще может показаться чуть ли не основой долга, оправданием моральных принципов, выраженных в естественных законах. Здесь же она рассматривается лишь как сложная страсть, правда, имеющая особое значение, поскольку от нее зависит, будет ли поведение людей мирным или воинственным.

В Левиафане выдвинута новая теория личности и общественного представительства. Последнее рассматривается как юридическое отношение между инициатором действия (то есть тем, кто «наделяет властью») и его исполнителем. Право заключать соглашение проявляется также в теории общественного договора. Ведь права передаются не только на вещи, но и на действия и власть над личностью. С заключением общественного договора происходит также и обратное явление. Имея в качестве опоры «нацеленность правами», суверен сам должен стать гарантом исполнения гражданского долга.

В Левиафане разработана сложная и подробная теория государства. В этом труде впервые выдвинута институциональная логическая схема, которая в определенной степени действительна и поныне. Общество получило теорию, допускающую развитие форм государственности. Логика общественных институтов сглаживает недостатки управления суверена. В то же время она определяет права и обязанности гражданина. Как заметил И.-Ш. Зарка, «политические вопросы ставятся здесь в зависимость от социального равновесия, теория саморегуляции общественных институтов приходит на смену аристотелевской теории их неизменности».

Как определить, что такое наука

Франсуа Трико отмечает, что Гоббс, проводя различие между благоразумием и наукой, все же не отрицает, что опыт, должным образом проанализированный, может быть источником научного знания. «Всякое знание имеет источником опыт», - пишет философ в своих Элементах законов. Подобно этому, в предисловии ко второму изданию трактата О гражданине он утверждает, что эта его работа имеет научный характер, поскольку «опирается на собственные принципы, познанные опытным путем». Ф. Трико видит здесь определенное противоречие. С одной стороны, Гоббс считает, что наука построена на основе условностей, а с другой, выдвигает идею, что она строится на данных опыта.

В вопросах познания человека, и особенно в политических исследованиях, Гоббс опирается все же в основном на опыт. Левиафан написан прежде всего на основании анализа опытных данных. Как пишет автор в предисловии, «всякий человек, и особенно государь, должен видеть в себе не ту или иную конкретную личность, а Человечество». Второе же определение науки у Гоббса более узко и относится лишь к «чистой науке».

Вера и политика

В Левиафане содержится довольно поверхностная критика Священного Писания, основанная лишь на рассудочных доводах. Рассматривая его содержание, Гоббс желает доказать, что некоторые теологические работы о Писании политически неприемлемы. Цель философских трудов Гоббса - обосновать существование республики (государства - Примеч. пер. ), то есть узаконить суверена (эти термины мы употребляем в научном значении). У религии есть свое законное место, но она никогда не должна вмешиваться в дела светской власти, обеспечивающей мир и общественное равновесие. Опираясь на религиозные тексты, Гоббс пытается обосновать и оправдать отделение англиканской церкви от католической. С точки зрения философии, эта часть, пожалуй, сегодня представляется самой «слабой» в его книге, но и она интересна в качестве иллюстрации к политической доктрине автора.

Политическая философия Гоббса неотделима от реальностей его времени. От их влияния не свободны даже те части Левиафана, что посвящены в основном теории (книги I и II). При их написании философ имел в виду прежде всего политические проблемы своей эпохи. Книги III и IV имели бы сейчас только историческую ценность, если бы Рим наконец перестал вмешиваться в светские дела. Долгое время папы не требовали от христиан неповиновения суверенам, которые издают законы, противоречащие энцикликам. В каком-то смысле можно сказать, что Левиафан отвел церкви определенное место в общественной жизни, с которым она вынуждена была смириться. Так обстояло дело до того, как папой стал Иоанн-Павел II, который, похоже, стремится вернуться ко временам Левиафана. (Оставим эту тираду на совести автора. Хотя не так уж он и неправ… - Примеч. пер. )

И все же главная причина, по которой Гоббс интересен нам и поныне, та, что, даже отстаивая абсолютную монархию, он стоял у истоков идеи о «правах человека».