«Еврей-христианин? Такого не бывает!» – безапелляционно заявил мне знакомый.
«А кто же я?» – спросила я.

Зная, что я активно участвую как в жизни местной еврейской общины (у меня оба родителя евреи), так и в деятельности местной христианской церкви, знакомый затруднился с ответом. Тогда и произошла у нас эта беседа, отрывки из которой я бы хотела предложить вашему вниманию.

Для начала давайте определимся с терминами. Кто такой «еврей»? Кто такой «христианин»? Означают ли эти слова национальность или вероисповедание?

Определений слова «еврей» существует масса . Даже переводчики с иврита не могут дать однозначный ответ на вопрос, что значит это слово. Большинство ученых-филологов считает, что слово «еврей» произошло от слова «иври» – «пришедший с другой стороны реки». Этим словом впервые был назван Авраам, когда он вошел в землю обетованную.

Существует и другое слово, часто выступающее синонимом слова «еврей». Это слово – «иудей». Слово «иудей» означает человека, происходящего из колена Иуды, одного из сыновей Иакова, праотца еврейского народа. От этого же слова происходит и название религии – «иудаизм».

В русском языке эти два слова и выражают основную разницу понятий. Если «иудей» означает последователя иудаизма, то «еврей» означает национальную принадлежность человека. Русский язык – не единственный, предлагающий разные слова этим двум понятиям. В английском языке, например, также существует несколько разнокоренных слов – “Jewish” и “Hebrew”.

Но современные споры, к сожалению, редко базируются на фактах лингвистики, науки. Люди предпочитают основываться на своих ощущениях и мнениях. Одним из таких мнений является следующее: «Быть евреем – значит придерживаться иудаизма, еврейской веры, обрядов и традиций». Кажется, что плохого в этом определении? Только то, что оно утверждает, что человек, верующий в Иисуса, не может быть евреем? Нет, не только. Согласно этому определению, любой еврей-атеист, не верующий в существование Бога, или еврей, не соблюдающий всех традиций и обрядов веры, «перестает» быть евреем! Но ведь это описание охватывает 90% всех евреев, живущих на территории бывшего СССР! Неужели это мнение может быть правильным?

А теперь давайте обратимся к определению того, что значит слово «христианин» . Это слово также впервые встречается в Библии, в Новом Завете. Сначала оно звучало как «Христов», т.е. человек, принадлежащий Иисусу Христу, поверивший в Него и следующий за Ним в своей жизни. Но что значит поверить в Иисуса? Во-первых, это, конечно же, значит поверить, что Он существовал на самом деле и как личность жил на земле. Но это не все. На основе всех исторических и научных фактов в это поверить нетрудно. Поверить в Иисуса – это также значит поверить и в Его миссию на земле, а именно – что Он был послан Богом умереть за грехи всех людей и воскреснуть, чтобы доказать Свою власть над жизнью и смертью.

А что значит само слово «Христос», от которого происходит слово «Христов», или «христианин»? Слово «Христос» – это греческий вариант еврейского слова «Машиях», или «Мессия». Именно о Мессии говорят пророчества Ветхого Завета – еврейской Библии. Однажды ученые подсчитали, что в Ветхом Завете содержится около 300 буквальных пророчеств о Мессии. Удивительно, но факт – все пророчества, касающиеся первого прихода Мессии, были исполнены Иисусом (Йешуа) из Назарета. Были исполнены даже такие конкретные из них, как указание на место, где должен был родиться Мессия (г. Вифлеем), на способ Его рождения (от девственницы), на то, как Он умрет (Пс. 22, Ис. 53) и многие, многие другие.

Итак, само слово «христианин» происходит от еврейского корня, что само по себе уже исключает многие противоречия.

А теперь обратимся к первым последователям Иисуса. Кем были они? Конечно, евреями. В те времена даже вопроса об этом не возникало. Все 12 апостолов Иисуса были евреями, посещали синагогу и иерусалимский Храм, соблюдали традиции и культуру своего еврейского народа… И вместе с тем всей душой и сердцем они поверили в то, что Иисус и был обещанным Мессией Божьим, исполнившим все пророчества ТаНаХа (Ветхого Завета). Да и не только они.

Некоторые из читателей, наверное, не знают, что в первом веке нашей эры остро стоял противоположный вопрос: а может ли нееврей считаться частью Церкви? Может ли человек, не знающий еврейских Писаний и пророчеств, по-настоящему принять Иисуса как Мессию? Этот вопрос широко обсуждался ранней Церковью и даже был вынесен на Первый церковный собор, где и было решено, что Иисус умер за всех людей, за все народы, поэтому нельзя исключать неевреев из Божьего спасения. Как же может сейчас кто-то пытаться исключить евреев из того, что принадлежит еврейскому народу по праву?

Ведь национальность человека не зависит от его веры. Когда я, еврейка, поверила в Иисуса, мне никто не делал переливания крови – я как была еврейкой, имеющей родителей-евреев, так ею и осталась. Более того, когда я только пришла в церковь и поверила в то, что Иисус – это Бог, я вообще не задумывалась о том, можно мне в это верить или нельзя. Это то, что находило отклик в моей душе; это то, что сделало для меня понятной всю мою жизнь и дало мне смысл и цель жизни. Поэтому я не рассуждала о том, что в силу своей национальности я могу не иметь право верить в истину. Это казалось смешным.

Но самое интересное случилось в той церкви, где я впервые услышала об Иисусе . Когда пастор узнал, что я еврейка, он… побудил меня начать читать еврейские Писания и изучать иврит и еврейскую традицию для того, чтобы еще лучше понять Новый Завет и смысл жертвы еврейского Мессии, Иисуса Христа. И я бесконечно благодарна этому мудрому пастору, правильно воспринимавшему взаимосвязь еврейских новозаветных Писаний, Библии.

Еврейство – это национальность. Причем данная национальность не ограничивается принадлежностью только к одной расе. Ведь есть евреи-негры (фалаши из Эфиопии), белые евреи, даже китайские евреи. Что делает нас всех частью одного народа? То, что мы все – потомки Авраама, Исаака и Иакова. Именно происхождение от этих патриархов делает нас, таких разных, детьми Израиля.

Подписывайтесь:

Итак, еврейство – это национальность, а христианство – вероисповедание, убеждение. Эти две плоскости не исключают одна другую; они – как две нити, которые переплетаются и вместе составляют причудливый узор. Человек не выбирает, быть ему евреем или нет, потому что он не выбирает, от каких родителей ему родиться. Это знают все. Но только сам человек выбирает, во что ему верить и на чем основывать свою жизнь. И христианином человек не рождается – он или принимает Христа и становится Его последователем, т.е. «Христовым», или «христианином», – или не принимает – и остается в своих грехах. Никакая национальность не делает человека «святее» или «грешнее» других. В Библии написано: «Все согрешили и лишены славы Божьей…»

Настоящий вопрос состоит не в том, может ли еврей быть христианином , потому что в этих словах, конечно, никакого противоречия нет. Настоящий вопрос состоит в том, должен ли еврей – или любой другой человек – верить в Иисуса. Ведь если Иисус – не Мессия, то никому не нужно верить в Него. А если Он и есть Мессия, то в Него нужно поверить всем, потому что только через Него можно узнать Бога, понять Библию и получить ответы на свои самые глубокие вопросы.

Друзья! Однажды один умный еврей — Марк Эли Раваж, личный биограф Ротшильдов — намекнул нам, что все мы живём в , которое дал нам Великий Еврейский Народ , который велик уже тем, что открыл человечеству и представление о Боге , сотворившем мир за 6 дней, и представление о диаволе — искусителе человечества, ОТЦЕ ЛЖИ . .

С этим трудно поспорить.

Россия действительно уже более 1000 лет живёт в еврейском понятийном пространстве . А всё потому, что самая массовая книга в России — Библия, состоящая из Ветхого и Нового заветов . Что они собой представляют, хорошо объясняет эта картинка.

Благодаря массовому распространению этой книги среди российского населения, еврейские легенды и мифы стали истинами , которыми теперь оперируют многие наши сограждане , называющие себя верующими . А благодаря беспрестанному труду священников , называющих себя христианами , национальная история Израиля стала неотъемлемой частью российской истории. Еврейские ремесленники и рыбаки - теперь наши духовные учителя и наши святые. Им поклоняются сегодня миллионы русских людей, глядя на их иконы в храмах Русской Православной Церкви. Еврейская женщина — «Богородица» — стала русским идеалом материнства, а еврейский мятежник - Иисус Иосифович Христос — стал центральной фигурой нашего религиозного поклонения.

Произошли и другие метаморфозы с самосознанием славян. За века, минувшие с момента обращения Руси в христианскую веру, наш народ напрочь забыл многие старорусские имена, зато впитал, как родные, в большом количестве имена еврейские.

Но самое печальное совсем другое: славяне, коих в мире насчитывается в настоящее время более трёхсот миллионов, понятия не имеют , что происходило 2000-3000 лет назад в их родных землях , однако, они хорошо знают, что происходило те же 2000-3000 лет назад на земле иудейской — родине евреев.

Почему это произошло?

Потому что с появлением на Руси Библии , все старорусские книги начали массово уничтожаться , а история русского народа начала переписываться . Кто этим занимался, в своё время хорошо объяснил русский учёный и историк Михайло Ломоносов. Подробности можно прочесть моей статье . В результате потери славянами своей родовой памяти получилось так, что идеи и мысли евреев переплелись с нашими собственными , славянскими, причём они переплелись до такой степени, что у нас не считается образованным человек , который не знаком с еврейским культурным наследием . При этом с собственным культурным наследием, как правило, он не знаком.

Плохо это или хорошо?

Если принять в расчёт известную мудрость: "народ, не знающий своей истории, не имеет будущего!" , это, однозначно, плохо!

Хуже того, евреи имеют все основания считать, что они нас таким образом завоевали !!!

Это собственно и сказал в 1928 году упомянутый выше Марк Эли Раваж: "Ни одно завоевание в истории даже отдалённо не сравнимо тем, как полно МЫ ВАС завоевали ... МЫ положили стоп-кран на ВАШ прогресс. МЫ наложили на ВАС чуждую ВАМ книгу и чуждую ВАМ веру, которую ВЫ не можете ни проглотить, ни переварить, потому что она противоречит ВАШЕМУ натуральному духу, который в результате пребывает в болезненном состоянии, и в итоге ВЫ не можете, ни принять НАШ дух полностью, ни убить его, и находитесь в состоянии расщепления личности - шизофрении ". .

Поскольку мы, россияне, действительно живём сейчас в еврейском понятийном пространстве (хотя многие этого не осознают, по причине того, что их сознание постоянно отвлекается различными идеологами и шоу-менами ), я считаю своим долгом периодически раскрывать кое-какие секреты еврейского культурного наследия , чтобы наши соотечественники однажды смогли осознать, в какую исТОРЫ ю мы влипли с распространением в России Библии и поселением на нашей земле миллионов евреев .

Сегодня я хочу рассказать, например, как надо правильно понимать смысл знаменитой фразы Иисуса Христа, которую он высказал прямо в лицо религиозно-политическому руководству евреев: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония..." (Мф. 23: 27-28).

Во-первых, книжники здесь — это чтецы иудейской Торы , главной книги иудаизма .
Во-вторых, фарисеи (ивр. פְּרוּשִׁים‎, перушим, прушим) — приверженцы религиозно-общественного течения в Иудее в эпоху Второго Храма. Фарисеи основали одну из трёх древнееврейских философских школ, возникших в эпоху расцвета Маккавеев.

И тех и других Христос открыто называл лицемерами — двуличными, дурными, злонамеренными людьми, у которых слова и поступки не соответствуют истинным чувствам, намерениям.

Кто-то уже заметил, что этих лицемеров (чтецов Торы и философов-фарисеев ) Иисус сравнил с "окрашенными гробами, которые снаружи кажутся красивыми..." .

Почему возникло такое сравнение?

Догадаться легко, если посмотреть, как богато выглядит парадная амуниция любого священника, будто иудейского, будь-то так называемого христианского.

Это иудейский первосвященник в одежде, расшитой золотыми нитями. На груди - 12 драгоценных камней, символизирующих 12 колен израилевых.

Самая богатая одежда, однако, оказалась у священников так называемой Русской Православной Церкви. Они словно намеренно подчёркивают, что они и есть те самые поклонники "золотого тельца" , о которых написано в Библии.

Сбор архиереев Русской Православной Церкви.

Как же нам понять, ПОЧЕМУ Иисус сказал в своё время о точно таких же людях в точно таких же шитых золотом одеяниях: "...так и вы по наружности КАЖЕТЕСЬ людям праведными , а ВНУТРИ ИСПОЛНЕНЫ лицемерия и беззакония ..." (Мф. 23: 27-28)?

А так и надо понимать его слова, что очень многие из священников говорят одно , думают другое , а делают — третье . Иначе говоря, лицемерят !

Если бы этого не было, то общество не потрясали бы один за другим громкие судебные процессы, связанные с осуждением на длительные тюремные сроки священников-педофилов. Пример тому — этот видеорепортаж:

Всё это, конечно, мерзко. Но не это самое страшное зло, которое могут творить люди, называющие себя "Святыми отцами". Святыми ли?

В чём же заключается самое страшное зло, исходящее от так называемых священнослужителей Русской Православной Цервки?

К примеру, великий русский мыслитель Лев Толстой в своё время сильно возмущался тем фактом, что священники Русской Православной Церкви своими проповедями сеют в души детей мракобесие . Он так и говорил: «Чему мы учим? Ведь это ужасно подумать. Учим теперь, в конце девятнадцатого столетия, тому, что Бог сотворил мир в шесть дней, потом сделал потоп, посадил туда всех зверей, и все глупости, гадости Ветхого завета, и потом тому, что Христос велел всех крестить водой, или верить в нелепость и мерзость искупления, без чего нельзя спастись, и потом улетел на небо и сел там, на небе, которого нет, одесную Отца. Мы привыкли к этому, но ведь это ужасно. Ребёнок, свежий, открытый к добру и истине, спрашивает, что такое мир, каков его закон, и мы, вместо того чтобы отрыть ему переданное нам простое учение любви и истины, старательно начинаем ему вбивать в голову всевозможные ужасающие нелепости и мерзости, приписывая их Богу. Ведь это ужас. Ведь это такое преступление, хуже которого нет в мире». (Л.Н. Толстой. Собрание сочинений в 22-х томах, том 11, драматические произведения, «И свет во тьме светит», Москва, «Художественная литература», 1982).

Я, например, думаю, что священники РПЦ, восхваляя на своих службах иудейского Бога , наносят большой вред и Христу, и русскому народу . Они тем самым мешают миллионам людей различать зло в мирской суете . Они дезориентируют народ. Они не только не объясняют людям, что всё самое страшное зло в мире исходит от иудеев , как о том сказано в Евангелиях (и как о том говорили ветхозаветные пророки), но, наоборот, они говорят всем прихожанам в храмах, что "иудеи и христиане в одного Бога веруют".

Между тем, в той же Библии, которую они распространяют среди народа, чётко сказано: "злословие от тех , которые говорят о себе, что они Иудеи , а они не таковы, но сборище сатанинское " (Откровение 2: 9). Да и Христос, полагаю не даром сказал фарисеям и книжникам: "Ваш отец диавол и вы хотите исполнять похоти отца вашего ..." (Ин. 8: 44).

Если бы священники РПЦ не дезориентировали русских людей, а объясняли бы им всю подлость и вредоносность иудейской коммуны , то, быть может, не случилось бы в 1917 году ни революции, ни последующей Гражданской войны 1918-1922 годов. А так как они и тогда действовали точно так же, да ещё вдобавок собирали десятину с народа, дополнительный 10% налог, по примеру иудейских священников, то страшное зло тогда обрушилось на Россию.

И если бы сегодня Русская Православная Церковь не проявляла лицемерие, а стала бы, наоборот, честно говорить народу во время проповедей, что наши доморощенные миллиардеры-олигархи — не бизнесмены вовсе, а самое настоящее "сборище сатанинское" , то разве народ взирал бы спокойно на их шабаш ?! Разве бы он не ударил больно по их захапистым рукам!

Вот и получается, что РПЦ в сегодняшнем виде — это Троянский конь иудаизма .

Считаю уместным помянуть сейчас добрым словом Иосифа Сталина, первого руководителя СССР, который сам проучился в Грузии 10 лет на священника, а потом вдруг осознал, что Церковь давно предала Спасителя.

Однажды беседуя со своим другом Максимом Горьким, Иосиф Сталин сказал ему: "Значение христианства для русского народа неоспоримо. Пример Спасителя, принявшего смерть на кресте, породил понятие подвига, т.е. самопожертвования во имя общего блага. «Отдать жизнь за друга своя!» Отсюда несгибаемость русских в самых жестоких испытаниях. Недаром наши враги убеждены, что русского недостаточно убить, его надо ещё и повалить. К сожалению, за пролетевшие столетия христианство выродилось совершенно. Причём не только католичество, но и православие. Церковь целиком и полностью перешла на сторону богатых и тем самым предала заветы Спасителя. Эта измена погубила авторитет церкви в глазах народа. Достаточно почитать гневные проповеди нашего русского пророка протопопа Аввакума. Угодничество перед властью заставило верующих видеть в попе обыкновенного чиновника в рясе — в дополнение к исправнику или становому приставу. Потому-то церковь и постигла судьба самодержавия. Ведь кресты с храмов сбрасывали вовсе не евреи, на купола лез крещёный народ..."

Сталин столь ясно же выразился и в отношении Библии: "Это же всего лишь история еврейского народа. И — только! Весь материал сосредоточен вокруг Палестины. Но вспомните — что такое Палестина? Тогдашнее захолустье. Где история Китая? А Индии? Японии, наконец. Или взять такую, например, страну, как Тибет. Или Корею... Помедлив, он сообщил Горькому: недаром император Николай I запретил издавать Библию в полном объеме, с Ветхим Заветом во главе. Он уже тогда, после восстания декабристов, сообразил, что во всемерном выпячивании Библии имеется скрытый умысел. Иными словами, понимал зловредное влияние сионизма".

Горький тогда напомнил вождю о Петре Великом, который распорядился сначала перелить колокола церквей на пушки, а затем вообще отменил такой важный институт, как патриаршество, т.е. поставил церковь во фрунт, превратив её в обыкновенный департамент.

Наставив на собеседника трубку, словно пистолет, Сталин внезапно спросил: "А вы видите нынче место для священника на строительстве Днепрогэса или Магнитки? А в Красной Армии? А в колхозе? Не знаю, может быть, у меня что-то со зрением, но я — не вижу!.. Ну, разве где-нибудь в больнице, среди умирающих... Не знаю, не знаю..." (Николай Кузьмин "Возмездие. Часть I. Последний полет Буревестника"). Ссылка на интернет-издание .

Пока на карте мира существовало государство рабочих и крестьян — СССР, в священниках РПЦ нуждались лишь живущие предрассудками советские граждане, верующие в Бога, который сотворил мир за 6 дней. Когда в 1991 году СССР распался и к власти опять пришли, как и в 1917 году, евреи, Русская Православная Церковь обрела вдруг невиданную свободу и стала надёжной и верной опорой евреев-олигархов.

Если Сталин не видел "место для священника на строительстве Днепрогэса или Магнитки" (будучи при этом православным священником по образованию и зная и понимая, что такое есть РПЦ изнутри!), то так называемая новая элита , взявшаяся управлять Россией, нашла применение священникам везде, даже в военно-космической отрасли.

Оно и понятно! Размахивать кадилом и пускать ДЫМ (ладана) народу в глаза легче, чем запускать заводы и строить Великое Государство, как это делал Сталин!

Я долго думал, в чём феномен такого ослепления людей, которые смотрят на все эти манипуляции священников как на какое-то чудо , а не как на мракобесие . И однажды я разгадал секрет этого феномена. Есть в русском языке несколько слов, которые действуют на простой люд магически . Это слова "Бог" и "вера" . Кто их произносит, одев предварительно соответствующую униформу, к тому многие люди сразу же проникаются уважением и священным трепетом. Это так называемые внушаемые люди . Их в любом народе имеется большое количество. Этим и пользуются разные проходимцы от религии. Причём не только христианской.

Когда я нашёл время перечитать работы русского писателя Льва Толстого, обвинившего однажды священников РПЦ в колдовстве, я нашёл у него подтверждение своим мыслям. Привожу ниже большую часть письма Толстого Синоду Русской Православной Церкви, с которым я полностью согласен и готов подписаться под каждым его словом. Надеюсь, что многим людям это письмо откроет глаза на правду.

Ответ Льва Толстого на решение Синода об отлучении его от Церкви

"То, что я отрёкся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от неё не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему.
Прежде чем отречься от церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усумнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: теоретически — я перечитал всё, что мог, об учении церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие; практически же — строго следовал, в продолжение более года, всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы. И я убедился, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения:

И я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять её обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей, и мёртвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым. То же, что сказано, что я «посвятил свою литературную деятельность и данный мне от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и церкви» и т. д., и что «я в своих сочинениях и письмах, во множестве рассылаемых мною так же, как и учениками моими, по всему свету, в особенности же в пределах дорогого отечества нашего, проповедую с ревностью фанатика ниспровержение всех догматов православной церкви и самой сущности веры христианской», — то это несправедливо. Я никогда не заботился о распространении своего учения. Правда, я сам для себя выразил в сочинениях своё понимание учения Христа и не скрывал эти сочинения от людей, желавших с ними познакомиться, но никогда сам не печатал их; говорил же людям о том, как я понимаю учение Христа, только тогда, когда меня об этом спрашивали. Таким людям я говорил то, что думаю, и давал, если они у меня были, мои книги.

Потом сказано, что я «отвергаю Бога, во святой троице славимого создателя и промыслителя вселенной, отрицаю господа Иисуса Христа, богочеловека, искупителя и спасителя мира, пострадавшего ради человеков и нашего ради спасения и воскресшего из мёртвых, отрицаю бессеменное зачатие по человечеству Христа господа и девство до рождества и по рождестве пречистой богородицы».

Стоит только почитать требник и проследить за теми обрядами, которые не переставая совершаются православным духовенством и считаются христианским богослужением, чтобы увидать, что все эти обряды не что иное, как различные приемы колдовства, приспособленные ко всем возможным случаям жизни.
Для того, чтобы ребенок, если умрет, пошёл в рай, нужно успеть помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов; для того, чтобы родительница перестала быть нечистою, нужно произнести известные заклинания; чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы путешествие было благополучно, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчилось положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте и за известные приношения произносит священник.

То, что я отвергаю непонятную троицу и не имеющую никакого смысла в наше время басню о падении первого человека, кощунственную историю о Боге, родившемся от девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо. Бога же — духа, бога — любовь, единого бога — начало всего, не только не отвергаю, но ничего не признаю действительно существующим, кроме Бога, и весь смысл жизни вижу только в исполнении воли Бога, выраженной в христианском учении.
Ещё сказано: «не признает загробной жизни и мздовоздаяния».
Если разуметь жизнь загробную в смысле Второго пришествия, ада с вечными мучениями, дьяволами, и рая — постоянного блаженства, то совершенно справедливо, что я не признаю такой загробной жизни; но жизнь вечную и возмездие здесь и везде, теперь и всегда, признаю до такой степени, что, стоя по своим годам на краю гроба, часто должен делать усилия, чтобы не желать плотской смерти, то есть рождения новой жизни, верю, что всякий добрый поступок увеличивает истинное благо моей вечной жизни, а всякий злой поступок уменьшает его.

Сказано также, что я отвергаю все таинства. Это совершенно справедливо.
Все таинства я считаю низменным, грубым, несоответствующим понятию о Боге и христианскому учению колдовством и, кроме того, нарушением самых прямых указаний Евангелия.
В крещении младенцев вижу явное извращение всего того смысла, который могло иметь крещение для взрослых, сознательно принимающих христианство; в совершении таинства брака над людьми, заведомо соединявшимися прежде, и в допущении разводов и в освящении браков разведенных вижу прямое нарушение и смысла, и буквы Евангельского учения. В периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением.

В елеосвящении так же, как и в миропомазании, вижу приемы грубого колдовства, как и в почитании икон и мощей, как и во всех тех обрядах, молитвах, заклинаниях, которыми наполнен требник.
В причащении вижу обоготворение плоти и извращение христианского учения. В священстве, кроме явного приготовления к обману, вижу прямое нарушение слов Христа, — прямо запрещающего кого бы то ни было называть учителями, отцами, наставниками (Мф. XXIII, 8-10).

Сказано, наконец, как последняя и высшая степень моей виновности, что я, «ругаясь над самыми священными предметами веры, не содрогнулся подвергнуть глумлению священнейшее из таинств — евхаристию». То, что я не содрогнулся описать просто и объективно то, что священник делает для приготовлений этого, так называемого, таинства, то это совершенно справедливо; но то, что это, так называемое, таинство есть нечто священное и что описать его просто, как оно делается, есть кощунство, — это совершенно несправедливо.
Кощунство не в том, чтобы назвать перегородку — перегородкой, а не иконостасом, и чашку — чашкой, а не потиром и т. п., а ужаснейшее, не перестающее, возмутительное кощунство — в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, — уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит Бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съест этот кусочек, в того войдёт сам Бог.

Ведь это ужасно!

Как бы кто ни понимал личность Христа, то учение его, которое уничтожает зло мира и так просто, легко, несомненно даёт благо людям, если только они не будут извращать его, это учение все скрыто, все переделано в грубое колдовство купанья, мазания маслом, телодвижений, заклинаний, проглатывания кусочков и т. п., так что от учения ничего не остается. И если когда какой человек попытается напомнить людям то, что не в этих волхвованиях, не в молебнах, обеднях, свечах, иконах учение Христа, а в том, чтобы люди любили друг друга, не платили злом за зло, не судили, не убивали друг друга, то поднимется стон негодования тех, которым выгодны эти обманы, и люди эти во всеуслышание, с непостижимой дерзостью говорят в церквах, печатают в книгах, газетах, катехизисах, что Христос никогда не запрещал клятву (присягу), никогда не запрещал убийство (казни, войны), что учение о непротивлении злу с сатанинской хитростью выдумано врагами Христа (Речь Амвросия, епископа харьковского).

Ужасно, главное, то, что люди, которым это выгодно, обманывают не только взрослых, но, имея на то власть, и детей, тех самых, про которых Христос говорил, что горе тому, кто их обманет. Ужасно то, что люди эти для своих маленьких выгод делают такое ужасное зло, скрывая от людей истину, открытую Христом и дающую им благо, которое не уравновешивается и в тысячной доле получаемой ими от того выгодой. Они поступают, как тот разбойник, который убивает целую семью, 5-6 человек, чтобы унести старую поддевку и 40 коп. денег. Ему охотно отдали бы всю одежду и все деньги, только бы он не убивал их. Но он не может поступить иначе.

То же и с религиозными обманщиками. Можно бы согласиться в 10 раз лучше, в величайшей роскоши содержать их, только бы они не губили людей своим обманом. Но они не могут поступать иначе.
Вот это-то и ужасно. И потому обличать их обманы не только можно, но должно.

Если есть что священное, то никак уж не то, что они называют таинством, а именно эта обязанность обличать их религиозный обман, когда видишь его. Если Чувашин мажет своего идола сметаной или сечёт его, я могу равнодушно пройти мимо, потому что то, что он делает, он делает во имя чуждого мне своего суеверия и не касается того, что для меня священно; но когда люди, как бы много их ни было, как бы старо ни было их суеверие и как бы могущественны они ни были, во имя того Бога, которым я живу, и того учения Христа, которое дало жизнь мне и может дать её всем людям, проповедуют грубое колдовство, я не могу этого видеть спокойно. И если я называю по имени то, что они делают, то я делаю только то, что должен, чего не могу не делать, если я верую в Бога и христианское учение.

Если же они вместо того, чтобы ужаснуться на свое кощунство, называют кощунством обличение их обмана, то это только доказывает силу их обмана и должно только увеличивать усилия людей, верующих в Бога и в учение Христа, для того, чтобы уничтожить этот обман, скрывающий от людей истинного Бога.

Про Христа, выгнавшего из храма быков, овец и продавцов, должны были говорить, что он кощунствует. Если бы он пришёл теперь и увидал то, что делается его именем в церкви, то ещё с большим и более законным гневом наверно повыкидал бы все эти ужасные антиминсы, и копья, и кресты, и чаши, и свечи, и иконы, и всё то, посредством чего они, колдуя, скрывают от людей Бога и его учение.

Так вот что справедливо и что несправедливо в постановлении обо мне синода. Я действительно не верю в то, во что они говорят, что верят. Но я верю во многое, во что они хотят уверить людей, что я не верю.

Верю я в следующее: верю в Бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего.
Верю в то, что Он во мне и я в Нём.
Верю в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством.
Верю в то, что истинное благо человека — в исполнении воли Бога, воля же его в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали бы с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними, как и сказано в Евангелии, что в этом весь закон и пророки.
Верю в то, что смысл жизни каждого отдельного человека поэтому только в увеличении в себе любви, что это увеличение любви ведёт отдельного человека в жизни этой ко все большему и большему благу, даёт после смерти тем большее благо, чем больше будет в человеке любви, и вместе с тем и более всего другого содействует установлению в мире царства Божия, то есть такого строя жизни, при котором царствующие теперь раздор, обман и насилие будут заменены свободным согласием, правдой и братской любовью людей между собою.
Верю, что для преуспеяния в любви есть только одно средство: молитва, — не молитва общественная в храмах, прямо запрещенная Христом (Мф. VI, 5-13), а молитва, образец которой дан нам Христом, — уединённая, состоящая в восстановлении и укреплении в своём сознании смысла своей жизни и своей зависимости только от воли Бога.

Оскорбляют, огорчают или соблазняют кого-либо, мешают чему-нибудь и кому-нибудь или не нравятся эти мои верования, — я так же мало могу их изменить, как своё тело. Мне надо самому одному жить, самому одному и умереть (и очень скоро), и потому я не могу никак иначе верить, как так, как верю. Готовясь идти к тому Богу, от которого исшёл. Я не говорю, чтобы моя вера была одна несомненно на все времена истинна, но я не вижу другой — более простой, ясной и отвечающей всем требованиям моего ума и сердца; если я узнаю такую, я сейчас же приму её, потому что Богу ничего, кроме истины, не нужно.

Мой друг отец Виктор решил помыть машину. Дело было в Москве, заехал он на какую-то мойку, загнал машину на яму, а сам устроился в комнате ожидания. С собой у него были очень важные для любого священника документы. Чтобы во время мытья они, не дай Бог, не пропали, батюшка решил для сохранности взять их с собой. Пока ждал, ответил на несколько звонков, сам кому-то позвонил, и, уходя, оставил пакет с бумагами благополучно висеть на спинке стула.

Спохватился уже поздно вечером и помчался на мойку. Бумаг, разумеется, никто не видел. Убитый случившимся, возвращается домой и думает: «Как же я их теперь стану восстанавливать?!» А главное – когда, если завтра надо представить их начальству? И тут звонок:

–– Батюшка, я такой-то такой-то, раввин московской синагоги. Заехал помыть машину и нашёл на мойке Ваши документы. На всякий случай, чтобы не пропали, я взял бумаги с собой и хочу их Вам вернуть.

Отец Виктор рассказывает мне по телефону об этом случае, и в моей памяти, словно в переполненном информацией компьютере, появляется временнóе окошечко: моё детство – конец 60-х­ – начало 70-х годов прошлого столетия, – совпавшее с началом массового отъезда наших евреев на . В те годы советское руководство, уподобившись древнему фараону, дало «добро», и потянулись бывшие советские граждане, словно перелётные птицы, в сторону южную.

Ну, потянулись и потянулись, мне до них не было никакого дела. Мальчика девяти лет не волнуют проблемы геополитики, у него другие интересы. И всё было бы хорошо, я бы и дальше оставался в стороне от всяких политических дел, продолжая жить в счастливом мире маленького ребёнка, если бы не пресловутый «еврейский вопрос».

Стена Плача. Храмовая гора, Иерусалим, Израиль

Возможно по причине наличия в моих жилах примеси то ли болгарской, то ли цыганской крови, делавшей меня внешне непохожим на других ребят в классе, и ещё из-за нерусской фамилии в те дни я впервые услышал в свой адрес это «устойчивое выражение»: «Ты, жидовская морда! Убирайся в свой Израиль!».

Вернувшись домой из школы, я спросил маму, что значит «жидовская морда»? Мама родилась в белорусской деревне. Её родители – мои дед с бабкой, – спасаясь от голода и гражданской войны, забрали детей и уехали из Подмосковья на родину к деду. Позднее, когда уже стала налаживаться мирная жизнь, они вернулись в Павловский Посад, откуда была родом моя бабушка. Воспитанная в интернациональных рабочих традициях, мама и меня учила не разделять людей по национальному признаку.

–– Жидами, – просветила меня мамочка, – называют евреев, но ты так никого не называй, это обидные слова.

–– Мама, – поинтересовался я на всякий случай, – а мы евреи?

–– Нет, – успокоила она меня.

Мне хотелось спросить, почему же тогда мальчишки называют меня «жидовской мордой», но я не стал спрашивать, почему-то подумал, что мама от этого может расстроиться. А я любил своих родителей и на все оскорбления упорно отвечал: «Я не еврей!». Дети видели, что меня это обижает, и заводились всё больше, а поскольку я не сдавался и не плакал, бывало ещё и били.

В это время появилось множество еврейских анекдотов и смешных песенок. Думаю, всё это делалось целенаправленно, может для того, чтобы те уезжали, не знаю. Но своего они добились, слово «еврей» стало синонимом предательства, а я, сын , мечтающий сам стать офицером и героем, не хотел быть предателем, всё моё нутро маленького человечка противилось этому. Тем более что на Ближнем Востоке уже шла война, а наши офицеры, в том числе и из нашей части, ехали на эту войну в качестве советников.

Вспоминаю то время и вижу, как много ошибок делали наши педагоги. Не знаю, кому было нужно, для какой отчётности, но какая-то умная голова вставила в классный журнал страницу, где указывалась национальная принадлежность ученика. И каждую четверть, словно за это время что-то могло кардинально измениться, классный руководитель заставлял каждого из нас громко на весь класс объявлять свою национальность.

Как правило, на классном часу учительница открывала нужную страницу в журнале и устраивала перекличку. В нашем классе учились две девочки еврейки – Люда Баран и Циля Дейчман. Список учеников начинался с имени Люды. До сих пор стоит перед глазами, как она вставала, хотя этого и не требовалось, гордо поднимала головку и звонко на весь класс только что не кричала: «Я еврейка!». Удивительно, но никого из девочек не преследовали, почему-то доставалось мне одному. Стоило только мне быстро скороговоркой произнести: «Украинец», как немедленно по всему классу раздавалось несколько голосов, сливающихся в выкрике: «Жид! Жид!»

Учительница с вечно огромной стопкой тетрадей на столе никому не делала замечаний, устало продолжая перекличку. И такую экзекуцию в её присутствии мне устраивали каждую четверть. Думаю, в её поведении всё же не было злого умысла, просто ей было всё равно, да и ненависти к евреям в нашей среде тоже не было, иначе моим одноклассницам пришлось бы туго. Сейчас понимаю: скорее всего детьми управляла невидимая взрослая рука кого-то из подчинённых моего отца. Нет, уже который раз убеждаюсь, нельзя сыну командира учиться среди детей его подчинённых. А дети не виноваты в том, что они по натуре беспощадны и любят играть в жестокие игры. После, став взрослыми, мы с одноклассниками сохранили хорошие отношения.

Знаете, как говорят: если человека всё время называть свиньёй, то он в конце концов захрюкает. Меня так долго обзывали «жидом», что со временем я уже и сам начал ассоциировать себя с евреями, и всё, что касалось их, стало в той или иной мере касаться и меня. Так «еврейский вопрос» стал и моим вопросом. Не знаю, зачем Господь попустил мне всё это пережить, может для того, чтобы испытав на собственной шкуре, что значит быть гонимым, самому не стать гонителем?..

Через несколько лет мои родители всё-таки поняли, что допущенную в свое время ошибку необходимо как можно быстрее исправлять, и меня перевели в другую школу. Мне повезло, в новой школе «еврейский вопрос» на повестке дня не стоял вовсе. Среди моих одноклассников не нашлось никого, кто хотя бы раз в продолжение всего срока нашего совместного обучения додумался бы бросить в мою сторону это обидное: «Жид!». Мне, как нечто само собой разумеющееся, без всякого осуждения, рассказали, что, оказывается, наш Женька Пухович до пятого класса считался евреем по папе и носил фамилию Гемельсон, а в пятом он стал белорусом по маме. Ребята даже хвалили его родителей за сообразительность: «Ты ведь знаешь, как сегодня трудно быть евреем!..». Наверное, трудно, – соглашался я, зная это хотя и не по Женькиному, но, по крайней мере, по своему собственному опыту. Говорят, глаза – зеркало души, так вот в его душе вместо привычной вселенской еврейской грусти обитало столько весёлого задора, что на грусть в ней места уже просто не оставалось.

Ну, скажу я вам, Жека был кадр! Такого шкодливого пацанёнка ещё нужно поискать. Маленького роста, с ушами, расположенными строго перпендикулярно к голове, он походил на гигантского Микки Мауса, разве что без хвоста. Как только появлялась возможность сачкануть, сбежав с уроков или с какого-нибудь общественно значимого мероприятия – здесь он был первым. Женька был выдающимся лодырем, учился из рук вон плохо, постоянно списывал контрольные работы, но по натуре своей это был человек лёгкий, весёлый, постоянно сыплющий анекдотами и шутками. Невозможно представить, чтобы Женька совершил подлый поступок, кого-нибудь оговорил или подставил. И ещё, он никогда не жадничал.

Помню, как по окончании восьмого класса мы сдавали экзамен по русскому языку. Даже те, кто неплохо успевал по этому предмету, дрожали подобно осиновому листочку. Боялись не экзамена, боялись Марьиванну. Понятно, что такому лодырю как Пухович, «ловить» на устном экзамене было нечего. Получая свои вымученные тройки, мы, потные, с дрожащими руками вылетали из кабинета, словно пробки, не веря своему счастью, активно жестикулируя и обсуждая пережитое. Делясь впечатлениями, мы и не заметили, как в школьном коридоре появился некто загадочный в совершенно белом костюме, белом галстуке и белых башмаках. Этот некто шёл, улыбаясь во весь рот, и держал в руках грандиозный букет цветов. И только когда этот шикарный мачо подошёл к дверям кабинета, мы узнали в нём Женьку Пуховича.

Этот шикарный букет цветов, собирая который Женька облазил все окружающие дачи, потряс даже Марьиванну и разбил холодный лёд её сердца. Добавьте к цветам его кипенно белый костюм, и вы поймёте, что для получения тройки Жеке достаточно было просто придти на экзамен. А уж после того, как он со слезой в голосе признался, что русский язык его любимый предмет, четвёрка ему была обеспечена. Да, он рисковал, но, как известно, кто не рискует, тот и не знает победного вкуса шампанского.

Окончив школу, мы вместе с Женькой плавно перетекли в один и тот же институт и даже учились на одном факультете. Правда, попали мы с ним в разные группы и пересекались только на лекциях. Мой приятель моментально сбросил с себя пуританский вид и стал одеваться по последней джинсовой моде. Купил себе шикарную по тем временам чешскую «Яву» и подъезжал к институту с таким же шиком, как, наверно, знаменитый Чкалов пролетал в своё время над толпами зевак.

Не могу забыть, как, будучи профоргом группы, я побывал на стипендиальной комиссии, которую возглавлял наш замдекана. Встал вопрос, кому дать последнюю стипендию: девочке сироте или нашему Женьке? Оба отвратительно сдали экзамены, но замдекана неожиданно начал активно защищать моего бывшего одноклассника. В результате обсуждения решили эту стипендию поделить на них обоих. «Евгений старается, – всё не унимался замдекана, – и учится в меру своих способностей!..»

Я не знаю меры Женькиных способностей, наверняка он мог учиться приличнее, если бы видел в этом смысл. Но смысла-то как раз и не было. Потому что моему приятелю повезло родиться под счастливой звездой: его папа был если не самым, то одним из самых известных адвокатов в нашем городе, а мама – полковником милиции, следователем по особо важным делам.

Но время безжалостно, настал и наш день платить по счетам. Окончив институт и получив приятно пахнущий краской диплом о высшем образовании, мы засобирались в . Провеселившись пять лет по ресторанам, Женька как и все остальные пошёл стричься «под ноль». Думаю, что имея таких родителей, да ещё и с такими связями, мальчик вполне мог бы остаться на гражданке, продолжая строить мирную жизнь, но тогда «косить» от армии считалось неприличным.

Через полтора года, отслужив положенный срок и вернувшись домой, мы с ним случайно встретились в нашем любимом городе Гродно. За время службы он вытянулся, и мы сравнялись ростом. С ним под руку шла красивая молоденькая брюнетка.

–– Шура! – окликнул он меня, – Как я рад тебя видеть! Познакомьтесь… – он представил меня своей спутнице. – Мы с Ирочкой собираемся пожениться, – доложился Женька, и они так посмотрели друг на друга, такими глазами, что я даже невольно позавидовал: вот бы и на меня кто-нибудь тоже так посмотрел!

Это была наша последняя встреча.

–– Ты куда собираешься? – поинтересовался он моими дальнейшими планами на жизнь.

–– Ещё не знаю, – ответил я и пожал плечами. – А ты?

–– Предки устраивают меня в аппарат областного совета депутатов трудящихся.

Женька сделал акцент на слове «трудящихся», намекая на то, что кто не работает, тот как раз-то и ест. В тот момент мне почему-то стало страшно за будущее областного совета и вообще за судьбу всей советской власти в целом. И не напрасно. Я как в воду глядел: через несколько лет Советский Союз не устоял и рухнул.

В тяжёлые времена безвременья, когда каждый спасался или тонул в одиночку, Женька вспомнил о своём еврейском прошлом, и его потянуло-таки на землю обетованную. Откуда он вылетал? Может, из Москвы? Если бы я знал, обязательно приехал бы проводить. Хотя мы и не были с ним большими друзьями, но я любил его за весёлый характер, доброе и немного ироничное отношение ко всему окружающему миру, за то, что он никогда не унывал.

Долгие годы я не знал, что с ним стало, а тут как-то захожу в «Одноклассники» и наталкиваюсь на его довольную физиономию. Он таки обрёл свою вторую родину – его обетованная земля находится в , а если точнее, то в Лос-Анджелесе. Соединённые Штаты, расчувствовавшись, приняли Жеку в качестве яркого представителя вечно гонимого племени. Теперь он живёт на американское пособие, имеет множество льгот и выставляет свои фотки, на которых непременно с кем-нибудь обнимается. Причём не с людьми, – может от одиночества, или они ему уже не интересны, – а почему-то с памятниками, кустами и даже с огромной рыбиной на берегу океана. Сам губернатор Терминатор желает Женьке по вечерам спокойной ночи и будит по утрам своим нежным «Жека, ай уил би бэк».

Я написал ему: “Женька, вижу тебе повезло, ты счастлив там на своей новой родине”, – но он почему-то мне так ничего и не ответил. И всё равно, я рад за моего друга, хотя иногда бывает обидно: «жидовской мордой» обзывали меня, а колыбельная от Терминатора и дружба со здоровенной рыбиной достались Женьке. Ну а если серьёзно, мне бы хотелось официально предупредить американское руководство: ради всего святого, не заставляйте Жеку работать и, умоляю, ничего ему не поручайте! Пускай всю оставшуюся жизнь он загорает у океана и удит рыбу. Хватит с нас развала и одной супердержавы.

Узнав, что раввин вернул отцу Виктору потерянные им документы и тем самым выручил его из большой беды, я очень захотел расспросить батюшку о встрече с этим самым раввином. Интересно, какой он? Ведь всё, что я о них знаю, почерпнуто исключительно из анекдотов. А тут такая возможность!

–– Бать, – прошу при встрече с моим другом, – расскажи, как съездил к раввину, о чём вы с ним говорили, и вообще, какой он?

Чувствую, ставлю его этим вопросом в тупик.

–– Какой?.. Да самый обыкновенный, нормальный человек. Посидели с ним, чайку попили, посмеялись, мол, ситуация как в том анекдоте. А потом, мне же не впервой общаться с раввином. В своё время я чуть ли не год был прихожанином одной московской синагоги.

У меня челюсть отвисла:

–– Как синагоги, бать?! Ты что же, еврей?!

Отец Виктор отхлёбывает чай из своей большой кружки:

–– Нет, чистокровный белорус. Но тем не менее почти год провёл среди евреев. Когда в Москву переехал, так у меня здесь даже никого из знакомых не было. Представляешь, вокруг такое множество людей, а ты среди них один. В своё время, ещё когда в Бобруйске в техникуме учился, познакомился с одной девушкой, оказалось, что у неё отец известный еврейский писатель. Как-то иду по центру Москвы, и вдруг почему-то захотелось мне зайти в дверь одного дома. Это оказалось синагога. Людей внутри почти не было, ко мне подошёл какой-то человек и спросил, кто я такой и чего хочу. Я сказал, что приехал из Бобруйска и знаю тамошнего известного еврейского писателя. Этот служитель был практически первым, кто за всё это время поговорил со мной по-человечески и пригласил приходить ещё.

Никто от меня ничего не требовал, я просто иногда приходил к ним, сидел на службах. Они напомнили мне моего дядю Цыбу.

–– Какого дядю Цыбу?

–– Моего родного еврейского дядю.

–– Погоди, только что ты сказал, что ты белорус, а сейчас говоришь, что твой родной дядя еврей. Бать, ты меня совсем запутал!

Отец Виктор смеётся:

­­–– Прости, я задурил тебе голову. Дядя Цыба стал нам родным в годы . Их семья жила в нашей деревне. Немцы пришли слишком быстро, и его родителям пришлось, бросив всё, уходить вместе с нашими войсками.

Д. Олер. Священник и раввин

Мне было понятно все то, о чём рассказывал отец Виктор. Помню, ещё мальчиком лет десяти моя мама возила меня на родину дедушки. Это деревня недалеко от Минска. Деда уже не было на свете, зато нас встречала его родная сестра, бабушка Люба. Мы прогостили у них два дня, и бабушка Люба решила угостить нас грибным супом. Я вызвался пойти вместе с ней в лес. Мы ходили недалеко от деревни. Грибов почти не было, мы долго искали, но собрали совсем немного, и вдруг, представляете, выхожу на большую поляну, а на ней грибы, много грибов! Я, тогдашний увлекающийся мальчик, с радостью бросаюсь их собирать, но бабушка обнимает меня сзади за плечи:

­­–– Не надо, Сашенька, не надо. Здесь никто ничего не собирает.

–– Бабушка Люба, почему?

–– Во время войны через наше село однажды вели большую колонну минских евреев, потом их привели на это место и закопали. В них даже не стреляли, просто закопали и всё. Земля стонала несколько дней и ходила ходуном, а каратели никого не подпускали к могиле.

Я на всю жизнь запомнил ту поляну и грибы, во множестве растущие на ней.

­­–– Не знаю по какой причине, ­– продолжал батюшка Виктор ­– но маленький еврейский мальчик остался в деревне один, скорее всего, родители уходили так спешно, что не успели его забрать. Я расспрашивал дядю о тех временах, он совсем ничего не помнит. У моей бабушки было шестеро своих детей, а она пожалела и взяла к себе ещё и брошенного младенчика. Правда, его пришлось постоянно прятать от немцев. В доме у бабушки под печкой было небольшое углубление, вот там малыш и сидел. Иногда думаю: попробуй моего четырёхлетнего Никитку засунь в какой-нибудь шкаф хотя бы на час, так он и пяти минут не просидит, стучать начнёт! А этот сидел… Дети, что ли, тогда были другие, или понимали что-то?..

У нас в деревне на реке стояла мельница, на ней до войны мололи зерно. Немцы тоже ей пользовались. Если к мельнице подкрасться со стороны реки, то можно незаметно добраться до жерновов и пособирать с них остатки муки. Бабушкина семья всем составом периодически ходила по ночам на мельницу за мукой. Однажды их выследил часовой и стал стрелять. Он загнал детей на середину реки и расстрелял четверых старших. Бабушка, спрятавшись в кустах, зажала руками рты двум оставшимся малышам, прижала их к себе и смотрела, как тела её убитых детей плывут по реке.

Война продолжалась, немцы дошли было до Москвы, но после наши заставили их отойти назад к границе. В деревне периодически стояли немецкие военные гарнизоны, а одно время и часть войск СС. Бабушка была красивой женщиной, и в наш дом повадился заходить один эсэсовский офицер. Он всегда приносил какую-нибудь кашу. Может, человек вспоминал свою семью, может, по какой-то другой причине, но каждый раз он, приходя, ставил принесенную еду на стол, садился и смотрел, как едят дети. Бабушка всякий раз боялась, чтобы немец случайно не застал в доме третьего младенца, маленького чернявого Цыбу, резко отличавшегося от голубоглазых ребятишек с соломенного цвета головками.

Однажды офицер зашёл к ним поздно вечером:

–– Мать, я знаю, ты прячешь в доме еврейского ребёнка.

Та начала было возражать, но эсэсовец перебил:

–– Поступил донос. Завтра тебя сожгут вместе с детьми, у вас есть время до утра, чтобы скрыться.

Бабушка собрала своих детей, маленького Цыбу и немедля ушла в лес. В большой воронке из-под бомбы она устроила землянку, которая на несколько лет стала их домом.

После войны только в 1947-м году им удалось вернуться в деревню и построить маленькую деревянную избушку. Цыба прожил вместе со своей приёмной матерью ещё несколько лет, пока в начале пятидесятых не вернулась в деревню его родная мать. Где она была и почему так поздно вернулась – отец Виктор не знает, он только помнит, как эта уже пожилая женщина приходила к ним домой. Она курила трубку, и запах табака очень нравился маленькому Вите. С помощью соседей Цыбе и его маме построили дом, где они и поселились.

Витина бабушка всю жизнь молилась Богу. Будучи неграмотной, она помнила наизусть всю Псалтирь и ещё знала множество народных «кантов», которые могла петь чуть ли не часами. Их деревню окружало большое озеро, а бабушка перевозила по этому озеру людей на лодке. В восемьдесят лет она ещё была способна вплавь переплыть озеро туда и обратно.

В ночь на она брала ведро, насыпала в него зерно, вставляла большую самодельную свечу и вручала его детям. Те семенили впереди, а мать с иконой шла за ними и всю дорогу пела: «Богородице Дево радуйся…». Так они обходили вокруг деревни и ближайшего к ней посёлка. Маленький Цыба ходил вместе со всеми, хотя бабушка не стала крестить мальчика еврея. Она говорила: «Пускай сперва вырастет, тогда сам и решает».

Кстати, эту традицию ночного крестного хода на Рождество вокруг села застал ещё и маленький Витя. Вместе с братом они носили в ведре свечу, а за ними шли человек пятнадцать женщин всё с той же иконой святой Варвары – наверно, потому что эта икона была единственной сохранившейся после войны святыней в их доме.

–– Когда местные власти решили бороться с религиозным дурманом, – продолжал свой рассказ отец Виктор, – они послали участкового разобраться с молитвенниками. К нам пришёл наш сосед через дом. Когда-то бабушка присматривала за всеми соседскими детьми, пока их родители работали в поле, участковый и был одним из тех бывших её воспитанников. Он пришёл к нам в дом, сел за стол и принялся, было, составлять протокол:

–– Так, Мария Николаевна, – с важным видом начал милиционер, – до каких пор будете народ смущать вашим Богом? Разве вы не знаете, что Бога нет?

Бабушка в это время тёрла тряпкой большой казан на печи.

–– Что ты сказал?! – встрепенулась старушка. – Бога няма?!! И гэта ты мне говоришь, забыв, поганец, как я тебе … вытирала?!

И тряпкой, что была в её руке, давай хлестать участкового! Тот, уворачиваясь от ударов, мухой вылетел из хаты.

–– Баб Маш, – извиняющимся тоном начал парень, – я что? Я ничего. Это начальство распорядилось, а я ничего, баб Маш, не сердись.

На Пасху бабушка красила яйца, пекла кулич и за три дня до праздника шла пешком в Могилёв. Возвращаясь домой, одаривала детей крашенками и куском освящённого кулича. Как-то мы с братом расшалились и стали кидать в бабушку пасхальными яйцами, а она села на стул, смотрит на нас и говорит с такой болью: «Што же ж гэта з вас вырастет, хлопчики?..»

Дядя Цыба к этому времени, похоронив мать, женился и работал приёмщиком стеклянных бутылок и прочего вторсырья. Отстроил себе большой каменный дом и жил зажиточно. А у нас случилась беда, ночью загорелся дом. Помню, как отец выхватил нас, спящих, из кровати, посадил верхом на коника, ударил того ладонью, и коник помчал вперёд, вынося нас с братом на себе из огня. Всё сгорело, страшное это дело, пожар. Дядя Цыба пришёл на пепелище и забрал всех нас в свой дом, а сам с женой и недавно родившимся маленьким сыном перебрался жить в баньку. Так этот дом за нами и остался. И вообще он нас никогда не забывал, постоянно помогал деньгами, учил, лечил.

Ты знаешь, батя, мне и воевать пришлось, и в органах служить, сколько смертей повидал, но никогда не видел, чтобы кто-нибудь умирал как моя бабушка. Как сейчас помню, 28 февраля, снегу намело видимо-невидимо. Бабушка просыпается утром и объявляет: «Сегодня я умру, собирайте всех родных». Нагрела воды, помылась. «Надо почтальёнку, – говорит, – дождаться, пенсию получить. На неё меня и похороните». Дождалась, расписалась за полученные деньги, пошла, легла на кровать и велела всем к ней подойти. «Теперь просите у меня прощения». Мы попросили. «Бог простит, – ответила она, – и меня простите». Велела пригласить деда Михася, его у нас звали «дьячком». Они с бабушкой ходили по домам петь по покойникам. Тот пришёл сразу же с Псалтырью. Потом она подозвала меня и сделала знак, чтобы я к ней наклонился: «Внучек, молись обо мне, я знаю, ты ещё батюшкой станешь, только характер тебе надо менять». Перекрестила всех нас и умерла. Вздрогнула так немного, выдохнула – и всё.

На похороны непонятно откуда съехалось множество людей. Оказалось, бабушка молилась об очень и очень многих, и в наших местах её почитали как праведницу.

­­–– Слушай, бать, а твой дядя Цыба в церковь не ходил, не помнишь?

–– Нет, он не ходил, но веровал по-своему, пост держал, в субботу старался не работать, а вот его сын, тот крестился, даже ездил для этого в Могилёв. У нас там в наших местах немало евреев, и замечаю, что многие потихоньку идут в Православие. Уже даже священников встречал. А вообще, бать, я им даже немного завидую.

–– Не понял, это кому ты завидуешь, евреям что ли?

–– Вот именно, им и завидую. Помнишь, как сказано в Евангелии от Иоанна: «И от полноты Его все мы приняли благодать на благодать». По Апостолу, бать, мы с тобой дикая ветвь, привитая к единому корню, их Господь отверг ради нашего спасения, чтобы и нам с тобой хватило места за брачным столом [см. Рим.11:17-18] А теперь вижу, многие из них приходят в Церковь, видать время такое пришло во исполнение пророчеств.

Из всей когда-то большой бабушкиной семьи осталась только одна её дочь – мама нашего отца Виктора. Всю жизнь проработала учительницей и в храм не ходила, но доставшийся от матери образ святой Варвары великомученицы держит на почётном месте над телевизором. Говорит, начала, мол, молиться.

Нет уже и дяди Цыбы, смерть разлучила их, всех похоронили на разных : кого на православном, кого – на еврейском. Батюшка приезжает к себе на родину и идёт служить на дорогие ему могилки. Сперва отправляется к православным и служит на могилках у бабушки, отца, братьев. Потом – к дяде Цыбе, на еврейское, и служит там.

­­–– Бать, – обращается он ко мне, – ты не осуждаешь меня, что я, православный священник, служу и там и там?

Я ему отвечаю:

–– Ты священник, отец Виктор, и твоё дело – молиться, в том числе и о своих близких. А война, брат, такая штука, которая людей разной веры и крови, порой независимо от их желания, соединяет в одну семью и делает родными. Как же тебе не помянуть своего еврейского дядю? Молись, бать, я тебя не осуждаю.

Отец Виктор рассказывает мне о том, как уже было отчаялся найти пропавшие документы, а я вот о чём в этот момент подумал. В Москве служат всего чуть больше тысячи православных священников, один из них заезжает помыть машину на одну из бесчисленных автомоек столицы. По рассеянности он оставляет на спинке стула пакет с важными бумагами, а находит его никто иной, как заехавший следом за батюшкой на ту же самую мойку раввин, число которых в Москве вообще ничтожно мало. Если бы я был математиком, то даже для интереса высчитал бы вероятность такого совпадения.

А может, это и не совпадение, может, по молитвам бабушки и дяди Цыбы и произошло это чудо, когда в таком огромном мегаполисе одного попавшего в большую-большую беду православного батюшку выручил один еврейский раввин?..

В издательстве «Никея» вышла первая книга священника Александра Дьяченко «Плачущий Ангел».

Очень часто христиане ошибочно относятся к евреям, которые принадлежат к иудаизму, как к братьям по вере, не зная, что эти религии, хотя и являются родственными, имеют существенные отличия. Ведь Ветхий Завет общий, Иисус пришел именно в Израиль, евреи названы повсеместно Божьим народом. В чем же отличия и как следует относиться к иудаизму православному христианину?

Иудаизм - что это за религия

Иудаизм является древнейшей монотеистической религией, последователи которой были рождены евреями или обратились в эту веру в течение жизни. Несмотря на древний возраст (более 3000 лет) последователей этого течения не так много - всего около 14 миллионов людей. При этом именно из иудаизма вышли такие течения как христианство и ислам, которые сегодня имеют самое большое количество последователей. Что же исповедуют иудеи?

Иудаизм - это вера (религия) еврейского народа

Главная идея религии - это вера в Единого Бога Яхве (одно из имен Бога) и соблюдение Его заповедей, которые изложены в Торе. Помимо Торы у иудеев есть также Танах - еще один священный текст, вера в святость которого стала одним из фундаментальных отличий от христианства.

На основании этих двух документов, евреи придерживаются следующих взглядов:

1. Монотеизм - верят в Единого Бога Отца, который сотворил землю и человека по Своему Образу и подобию.
2. Бог является Совершенным и Всемогущим, а также представлен как источник Милости и Любви ко всем. Он не только является Богом для человека, но и любящим Отцом, который милует и помогает спастись от греха.
3. Между человеком и Богом могут идти диалоги, т.е. молитвы. Для этого не нужно совершать жертвы или какие-то другие манипуляции. Бог хочет приблизиться к человеку напрямую и делает это по Своему желанию. Человеку лишь стоит стремиться к диалогу и святости Бога.
4. Ценность человека, который создан по Божьему Образу, огромна. У него есть свое назначение от Господа, которое состоит в бесконечном и всестороннем духовном совершенствовании.
5. В истории человечества есть великие люди и пророки, о жизни котором пишет Ветхий Завет. Среди них Адам, Ной, Авраам, Иаков, Моисей, Давид, Илия, Исайя и другие мудрецы, которые являются фундаментальными личностями в иудаизме и примером для подражания.
6. Главные моральные установки религии - это любовь к Всевышнему и к ближнему;
7. Основа религии - это десять Заповедей , соблюдение которых должно быть неукоснительно для еврея.
8. Учение об открытости религии, т.е. возможность обратиться в нее каждому желающему.
9. Учение о приходе Мессии - пророка и царя, который спасет человечество.

Это далеко не все тезисы иудаизма, но они фундаментальны и позволяют составить мнение об этой религии. На самом деле, она самая близкая к христианству по своим убеждениям, но все же имеет существенные отличия.

Читайте о религии:

Отличие от православия

Несмотря на одинаковую веру во Всемогущего и Любящего Господа, христианство существенно отличается от иудаизма в ряде богословских вопросов. И именно эти отличия стали непримиримыми для их последователей.

Иудеи молятся в синагоге

К отличиям относятся:

1. Признание Иисуса из Назарета Мессией и Господом, как часть Святой Троицы - иудеи отвергают это фундаментальное основание христианства и отказывается верить в божественность Христа. Также они отвергают Христа как Мессию, поскольку не понимают важности и ценности Его смерти на кресте. Они желали видеть Мессию-Воина, который спас бы их от угнетения других народов, а пришел простой человек, который спас человечество от греха - главного врага. Непонимание и отрицание этого является главным и коренным отличием этих религий.
2. Для христианина спасение души - только в вере в Иисуса Христа, а для иудея это неважно. По их мнению, спастись можно людям всех конфессий, даже кардинально отличающимся, при условии соблюдения основных заповедей (10 Заповедей + 7 заповедей сыновей Ноя).
3. Для христианина основополагающими заповедями является не только 10 законов Ветхого Завета, но и 2 заповеди, которые дал Христос. Евреи же признают только Ветхий Завет и его законы.
4. Вера в избранность: для последователей Христа понятно, что спастись и стать частью Божьего народа может каждый, исповедующий Христа. Для евреев вера в их избранность является основополагающей и непререкаемой, несмотря на их поступки и образ жизни.
5. Миссионерство - иудеи не стремятся просвещать другие народы и обращать их в свою веру, а для христиан - это одна из заповедей Христа «Идите и научите».
6. Терпимость: христиане стараются толерантно относиться к представителям других вероучений и быть кроткими во время угнетений, идеи напротив крайне агрессивны к прочим религиям и всегда воинственно отстаивают свои убеждения и права.

Отношение православной церкви к иудаизму

На протяжении всей церковной христианской истории (как и истории иудаизма) происходили воинственные стычки, которые касались разногласий в догматических вопросах.

Синагога — место общественного богослужения и средоточие жизни еврейской общины

В начале зарождения христианства (первые века н.э.) иудеи крайне воинственно относились к его представителям, начиная с распятия самого Христа и преследований Его первых учеников. Позже, при повсеместном распространении христианства, его последователи стали жестоко относиться к евреям и всячески их ущемлять.

По историческим документам имело место насильственное крещение евреев в 867–886 гг. и позже. Также многим известно о преследовании евреев как народа уже в 19-20 вв., особенно в СССР и во время Второй мировой войны, когда пострадали миллионы евреев.

Церковь сегодня отвечает на это следующим образом:

• насильственное отношение к иудеям имело место быть, но много позже, нежели страдали христиане;
• это было исключение, а не повсеместно распространённая практика;
• Церковь негативно относиться к такому проявлению насилия и осуждает действия и саму идею насильственного обращения в веру.

Александр Мень когда-то очень четко выразил свое отношение к иудаизму, и оно полностью совпадает с мнением всей Православной Церкви и ее отношением. По его словам, Ветхий Завет стал основой для трех главных монистических религий, которые возникли в лоне культуры Древнего Израиля. И иудаизм, и христианство, несмотря на их однозначное одинаковое признание Ветхого Завета, имеют свои учения и каноны, которые имеют свои богословские отличия.

Несмотря на это, по самостоятельному определению Русской православной церкви она является многонациональной и не желает и станет изгонять из своего лона еврейских элементов, поскольку имеет в себе множество их.

Важно! Христианство является братской религией и принимает всех и каждого, кто разделяет ее ценности. При этом она не отрицает разных культур и народностей, но стремиться к распространению веры во Христа среди всех народов и культур.

Православная Церковь принимает все нации, в том числе и евреев, но не готова признавать убеждения иудаизма, поскольку находит их неверными. Если еврей желает посещать богослужения, ему никто не будет препятствовать или относиться с пренебрежением. Но православный христианин не может принять его убеждения, поскольку исповедует Христа, которого евреи отвергают как Господа.

Отсюда следует вывод, что принимать другие культуры и вероисповедания вежливо и толерантно должен всякий православный христианин, но не отрекаясь при этом своего национального происхождения и веры в Иисуса Христа.

Принципиальное отличие христианства от иудаизма