«Истина насквозь проста, насквозь чиста и не выносит примеси чего-либо постороннего. Она сурова и непреклонна по отношению к любому побочному интересу; и таким должен быть также разум, значение и превосходство которого состоит в том, что он сообразуется с истиной. Думать о каждой вещи именно так, как она есть сама по себе,- в этом настоящее назначение разума, хотя люди не всегда пользуются им для этого.»
-- Джон Локк

Категория истины, пожалуй, одна из самых востребованных и противоречивых вещей в наше время. Нельзя сказать, что существует одна единственная концепция истины, которую приняли все люди в мире, поэтому зачастую споры становятся непродуктивными, а дискуссии превращаются в пустую болтовню. Как можно стремиться к истине, если не до конца понимаешь что это такое? В данной работе будут рассмотрены различные воззрения на категорию истины и будет сделана попытка покритиковать эти воззрения. К сожалению, в рамках этой работы не представляется возможным рассмотреть все вариации концепций истины среди каждого отдельного философа, поэтому будут рассмотрены лишь некоторые обобщения, которые сделаны в энциклопедиях или различных учебных материалах.

Классические взгляды на истину

Корреспондентская или классическая концепция истины

«Истина - есть соответствие мышления и реальности, знания и его предмета.»
-- Аристотель

Классической данная концепция называется потому, что оказывается древнейшей из всех концепций истины: именно с нее и начинается теоретическое исследование истины. Классическое определение истины, которое принимают многое философы: истина – адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, воспроизводящее познаваемый предмет так, как он существует вне и независимо от сознания. «Адекватность» (или «верность» отражения) означает, что сам результат познания есть отображение, причинно-обусловленное отображаемым. Иными словами, под истиной здесь понимается соответствие человеческих знаний реальному положению дел, объективной реальности.

Существует три термина. Истинное (ложное), истинность (ложность), истина (заблуждение). У нас иногда не замечают различий между этими тремя терминами. Считают, что этими тремя словами мы обозначаем одно и то же. Ниже рассмотрим, как следует понимать данные слова в рамках классической концепции истины:

• Истинное -- какая-то форма мысли. Например, суждение. Большинство философов считает, что единственная форма мышления, которая несет истину – суждение. Только суждение можно характеризовать как истинное и ложное. К понятию это не применимо. Нельзя сказать, что понятие истинное или ложное. Но надо сказать, что есть и другие носители истины – идеи, теории, холии. То есть мы им даем характеристику. Тут мы переходим к понятию истинности.
• Истинность -- признак, наличие которого делает эту мысль истинной. Истинность – соответствие (совпадение) между этой мыслью и объективным миром. Это соответствие называется истиной.
• Истина -- это качество какой-то мысли, отношение между миром и мыслью.

Иногда истиной называют мысль, но так как все мысли создаются людьми, то получается, что люди создают истину. Конечно, все формы истины создают люди, но они не могут создать их истинность. Истинность не создается, она раскрывается. Когда мы говорим, что истина – это совпадение между миром и сознанием, то как добиться этого соответствия? Можно подогнать реальность под нашу истину, а можно подогнать мысль под реальность. Что значит подогнать? Это значит, что в нашей мысли есть объективное, взятое из мира сознания. И когда в нашей мысли есть объективное содержание, тогда она соответствует миру. И если такого содержания нет, то нет истины. Оказывается, что истина не существует без человечества. Если нет мышления, то нет и соответствия между миром и мышлением. Истина не зависит от человека и человечества. Мы можем видеть мысль ложной, но если она соответствует, то она истинная. Что такое объективная истина? Это объективное содержание нашего сознания. То есть такое содержание, которое находится в соответствии в внешним миром. Итак, в соответствии с корреспондентской концепции истины, истина может быть только объективной. Она не зависит ни от чего, хотя ее нет без человека. И мы должны эту истину познать .

Данная концепция выглядит несколько противоречивой, так как с одной стороны утверждает о том, что истина не зависит от человека и человечества, но с другой стороны говорит о том, что без человека и человечества её нет. Получается, что всё-таки зависимость есть. Ведь что есть зависимость - это некоторая связность явлений, которая предполагает их существование или сосуществование, обусловленность. Получается, что истина зависит от человека и субъекта познания, а данная концепция является неполной, так как не учитывает субъективность истины.

В данной концепции говорится об «объективной реальности», но на самом деле тут же заявляет о том, что нет никакой объективной реальности, есть лишь содержание объективной реальности в нашем сознании. Например, каждый зрячий человек воспринимает видимый спектр электро-магнитного излучения, что мы должны воспринимать «объективно»? Мы должны видеть лишь разноцветные пятна и не более, но наше сознание устроено таким образом, что оно упорядочивает воспринимаемую информацию и старается выделять какие-то закономерности, образы, силуэты. В результате формируются некоторые устойчивые схемы, которые мы уже принимаем за некоторую «объективную реальность». Получается, что «объективная реальность» - это нечто неупорядоченное, хаотичное, и мы не можем соотносить наши упорядоченные образы с чем-то хаотичным, это сравнение качественно различных вещей. Значит, что и истинность мы определить не можем.

Почему-то данное определение сужает понимание истины лишь до сознания человека. В то же время, очевидно, что истина, как некий объективный феномен, существует не только для человека, так как не один человек обладает сознанием и способностью мыслить. Если бы не было человека, то истина бы осталась для менее развитых форм сознания, например, животных. Данная концепция этого не учитывает.

Авторитарная концепция истины

Собранные в кораны и сунны мысли, речения и деяния пророков запоминают специально обученные люди, чтобы затем в случае споров и разногласий успеть вытащить козырь из рукава и первым крикнуть: «Magister dixit. Так сказал Пророк - как ты смеешь ему перечить!»

На роль Пророка можно подставить кого угодно - Аристотеля, Адама Смита, Маркса с Энгельсом, и всем перечисленным от этого только хуже. Для того же, чтобы сделать эту умственную игру в «камень-ножницы-бумага» ещё интереснее, учитывается происхождение и вся цепочка передачи того или иного установления .

Такая концепция истины порождает догматизм, что в свою очередь препятствует развитию человеческой цивилизации. В качестве примера можно рассмотреть Европу средних веков, когда истиной было лишь то, что написано в Библии или у Аристотеля. В качестве более близкого в хронологическом смысле примера можно привести СССР, где сказанное Марксом, Энгельсом или Лениным не могло быть опровергнуто априори. Очевидно, что даже самые авторитетные люди ошибаются. Авторитетность не должна заслонять здравый смысл, а выдвигаемое авторитетом должно проверяться точно также, как и всё остальное. С другой стороны, нельзя сказать, что авторитетность кого-либо в какой-то сфере совсем не играет роли. Когда есть некоторые ограничения по времени на принятие решения, то лучше прислушаться к авторитетному человеку, чем нет, так как это может уменьшить вероятность ошибочного решения.

«Массы называют истиной информацию, которая наиболее знакома. Обыкновенные люди обычно гораздо более примитивны, чем мы воображаем. Поэтому пропаганда, по существу, всегда должна быть простой и без конца повторяющейся. В конечном счете, самых выдающихся результатов во влиянии на общественное мнение достигнет только тот, кто способен свести проблемы к простейшим словам и выражениям и у кого хватит мужества постоянно повторять их в этой упрощенной форме, несмотря на возражения высоколобых интеллектуалов. »
-- Йозеф Геббельс

К сожалению, данная концепция сильно распространена среди простых людей в обществе, которые не привыкли задумываться о том, что говорят их любимые авторитеты. С такими людьми очень тяжело спорить и приходить к конструктивным итогам. Зачастую это доходит до ярого фанатизма, когда в споре с таким человеком он начинает вести себя, как непробиваемый религиозный фанатик, который познал истину в словах своего «Бога». В качестве такого «Бога» в 20-ом веке выступают СМИ, которые не приемлют альтернативных взглядов на происходящее в мире. Яркими примерами применения такой концепции истины можно назвать суету СМИ вокруг событий 11 сентября 2001 года, когда в башни близнецы врезались самолёты с террористами. Позже появилось достаточно альтернативных взглядов на произошедшее, но они умело задавливались официальной позицией государства. Некоторые учёные и инженеры высказали свои сомнения в том, что самолёт мог разрушить конструкцию здания таким образом, чтобы оно полностью обвалилось. К своим словам они прилагали расчёты, математические модели, а также здравый смысл.

Концепция очевидности

«Очевидное редко бывает истинным.»
-- Конфуций

«Мыслитель движется вперед, если он не спешит с выводами, пусть даже они кажутся ему очевидными.»
-- Альбер Камю

Истина – это то что очевидно, ясное отчётливое представление. Но не стоит думать, что эта концепция ходит только среди простого народа. Были философы (Р. Декарт, Ф. Брентано, Э. Гуссерль), которые ее обосновывают. Надо полагать, примером могут быть представления Р. Декарта, который считал истинным то, что воспринимается ясно и отчётливо.

Декарт сформулировал метод познания истины в виде набора внешних требований:

«Первое - никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т. е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению.

Второе - делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.

Третье - располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу.

И, последнее - делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено» .

«Нет ничего более неясного, чем очевидный факт.»

Шерлок Холмс

Надо сказать, что метод познания истины, очерченный Декартом, прекрасно работает в точных науках, но неприменим в науках опытных. И точно так же метод индукции, на который делают ставку эмпирики, не работает в точных науках .

Теория истины как опытной подтверждаемости

Самое лучшее из всех доказательств есть опыт. -- Френсис Бэкон

«Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию; но достаточно одного эксперимента, чтобы ее опровергнуть.»
-- Альберт Эйнштейн

Истина - это опытная подтверждаемость. В качестве представителей этой концепции можно назвать логических позитивистов (Мориц Шлик и другие).

Свою философскую концепцию Шлик именовал «последовательным эмпиризмом». Он полагал, что проблема познания сущности бытия бессмысленна, ибо предмет философии – не искание истины, но «исследование значения» или, другими словами, «прояснение содержания научных суждений». Шлик полагал, что только опыт является источником познания. На основе своей философии он сформулировал критерий верифицируемости. Суть его проста, научными высказываниями можно считать только те, которые доступны эмпирической проверке, то есть могут быть оценены при помощи фактов как истинны или ложные .

Очевидно, что не всё можно проверить при помощи опыта в силу разных условий. Например, исторические теории в большинстве своём мы не можем проверить на практике, так как сами условия для эксперимента повторить невозможно. То же можно сказать и про эволюционную теорию Дарвина.

Некоторые опыты мы не можем провести в силу этических или экологических соображений. Не будем же мы взрывать водородные бомбы или скрещивать гены только ради того, чтобы доказать какую-то теорию или высказывание. Для этого лучше всего изыскивать более изящные способы, которые не нарушают принципов этики или экологии, например, математическое моделирование.

Неклассические взгляды на истину

Когерентная теория истины

«Два противоречащих друг другу суждения не могут быть истинными одновременно.»
-- Франц Брентано

Истина та концепция, где все части друг к другу идеально подогнаны. Где нет никаких внутренних противоречий. Чем более связны, или согласованы между собой наши утверждения, тем в большей степени они истинны: истинность любого истинного утверждения состоит в его когерентности (от лат. cohaerens - «находящийся в связи») с некоторым определенным множеством утверждений. Элементы такой системы должны быть связаны друг с другом отношениями логической импликации или следования: в этой связи и состоит смысл отношения когерентности. Быть когерентным системе для утверждения значит быть связанным с остальными членами системы теми же логическими отношениями, какими те связаны между собой. Проверить истинность, таким образом, значит проверить, какими отношениями данное суждение связано с остальными в системе, совместимо ли оно с системой – например, с общепринятой научной картиной мира .

Когерентная теория истины характерна для великих рационалистических систем метафизики – Лейбница, Спинозы, Фихте, Гегеля, Брэдли; согласно Ральфу Уокеру, когерентные представления свойственны Декарту, Канту, Витгенштейну и даже Куайну.

Данная концепция исходит из рациональной интуиции, которую прекрасно выразил, например, Р. Коллингвуд: «Критерием истины, оправдывающим его (историка) утверждения, никогда не служит тот факт, что их содержание было дано ему источником». То есть он подразумевал, что хронист (историк) должен не просто находить исторические факты, но и проверять эти факты на «достоверность» .

К примеру, Коллингвуд приводит следующую цитату:

«Светоний говорит мне, что Нерон одно время намеревался убрать римские легионы из Британии. Я отвергаю это свидетельство Светония не потому, что какой-нибудь более совершенный источник противоречит ему, ибо, конечно, у меня нет таких источников. Я отвергаю его, ибо, реконструируя политику Нерона по сочинениям Тацита, я не могу считать, что Светоний прав... я могу включить то, о чем поведал Тацит, в собственную связную и цельную картину событий и не могу этого сделать с рассказами Светония.»

То есть по сути, Коллингвуд построил некоторую цельную картину мира на основании сочинений Тацита, а затем последовательно начинает включать туда некоторые новые элементы. Он как бы начинает проверять их чисто логически, но не при помощи формальной логики, а при помощи логики вообще и здравого смысла. Далее Коллингвуд пишет:

«...любой источник может быть испорчен: этот автор предубежден, тот получил ложную информацию, эта надпись неверно прочтена плохим специалистом по эпиграфике, этот черепок смещен из своего временного слоя неопытным археологом, а тот – невинным кроликом. Критически мыслящий Историк должен выявить и исправить все подобные искажения. И делает он это, только решая для себя, является ли картина прошлого, создаваемая на основе данного свидетельства, связной и непрерывной картиной, имеющей исторический смысл» .

Но можем ли мы сказать, что такой подход оправдан только в истории или других гуманитарных науках? Стоит полагать, что нет. Достаточно вспомнить спор Эйнштейна и Бора. Во-первых, интересно отметить, что сами постулаты, которые выдвинул Бор противоречили классической механике, но соответствовали здравому смыслу и логике. Их нельзя было вывести сколько-нибудь строгим образом из более общих допущений, и исходившего из крайне отрывочных и, как казалось, не связанных друг с другом экспериментальных данных. Получается, что Бор сумел взглянуть на все факты непредвзято, по новому. Он понял, что его внутренняя картина мира, основанная на классической механике не объясняет всех этих фактов. Что он должен был сделать? Либо поиграть фактами так, чтобы они попадали в теорию, либо изменить саму теорию, как когда-то это делали геоцентристы, либо признать, что теория в корне не применима к данным фактам и нужна новая теория. Вот, к примеру, что вспоминал Эйнштейн о том открытии, что сделал Бор:

«Это было так, точно из-под ног ушла земля и нигде не было видно твердой почвы, на которой можно было бы строить. Мне всегда казалось чудом, что этой колеблющейся и полной противоречий основы оказалось достаточно, чтобы позволить Бору - человеку с гениальной интуицией и тонким чутьем - найти главнейшие законы спектральных линий и электронных оболочек атомов, включая их значение для химии. Это кажется мне чудом и теперь. Это наивысшая музыкальность в области мысли.»

Во-вторых, взглянем теперь на противоречие, которое возникло между двумя людьми, то есть Бором и Эйнштейном. Квантовая теория поразила сознания всех физиков своей парадоксальностью. Эта парадоксальность не умещалась в их умах и не каждый смог её принять. Эйнштейн увидел или интуитивно почувствовал, что объяснение парадоксальных постулатов Бора приведет к еще более общим парадоксам, что они сломают или ограничат ту идеальную, стройную и рациональную картину мира, которая просвечивала через строки философских трактатов Декарта и Спинозы, получила мощную опору (но вместе с ней чуждые такой картине абсолюты) в механике Ньютона и в конце концов приобрела гармоничную форму в теории относительности Эйнштейна. Разработка такой картины была для Эйнштейна сущностью физики. Поэтому он говорил о теории Бора: «Если все это правильно, то здесь - конец физики» . В годы, когда модель атома Бора обсуждали с самых различных сторон (например, со стороны ее применимости к атомам, более сложным, чем атом водорода), Эйнштейн увидел в новой теории гораздо более общую и глубокую черту - крушение или по крайней мере ограничение того идеала, который в глазах творца теории относительности был опорой самого существования физики. Как известно, Эйнштейн так и остался при своём мнении, он не принял точку зрения Бора и ушёл в могилу убеждённым в своей правоте, но время показало, что Бор был прав, а Эйнштейн нет .

Можно сделать вывод, что когерентная концепция истины как раз направляет нас по тому пути, по которому должен пойти каждый. Что если все наши представления о мире неверны? Что если то, что мы делаем каждый день ложно, но мы чисто психологически привыкли к этой картине мира и не можем от неё отказаться? К примеру, людям, употребляющим алкоголь можно сколь угодно долго приводит факты, исследования и доказательства того, что алкоголь вреден, но они всё равно будут продолжать пить. Они не замечают тех противоречий, которые назрели между их внутренней картиной мира и самим миром. Если противоречия не начать устранять, то они будут накапливаться как снежный ком, который катится с горы, а в итоге врежется и раздавит того, кто так долго не замечал своих противоречий.

Конвенциональная теория истины

Конвенция (лат. conventio) -- это соглашение. Соответственно конвенциональная истина - это истина, которая устанавливается в результате соглашения между заинтересованными лицами. Условно говоря, собираются ученые на какой-нибудь конгресс и решают, что с этого момента истина вот такая. Некоторые могут решить, что такой метод не является научным, что это подтасовка результатов вместо научного поиска. Однако если разобраться, то на самом деле такой подход в ряде случаев не просто оправдан, но и даже более того - ему трудно предложить вменяемую альтернативу. Вот, например, при какой температуре кипит вода? Истинным ответом будет: «При ста градусах по шкале Цельсия». Почему? Да потому, что сто градусов по шкале Цельсия - это температура кипения воды при стандартном давлении. Просто по определению шкалы Цельсия. Очевидно, что в таком случае конвенциональный подход вполне оправдан, поскольку речь идет не столько об объективных свойствах реальности, а скорее о внутренней кухне ученых.

Однако все не так просто, как может показаться. Ведь хотя физические свойства планет являются вполне объективными, но вот что такое «планета» определяется именно в результате конвенционального соглашения. И одно и то же высказывание может быть как истинным, так и ложным в зависимости от того, как мы определим понятие «планета». Причем история нам показывает, что это понятие неоднократно пересматривалось, причем иногда это приводило к существенным изменениям даже со стороны постороннего наблюдателя (последний пример - астрономы собрались, подумали и лишили Плутон статуса планеты) .

Сторонниками конвенционализма являлись Эдуард Леруа (крайний конвенционализм), Пьер Дюгемом, Анри Пуанкаре и другие. Рассмотрим конвенциональную теорию Пуанкаре, который старался скорректировать крайний подход Леруа к этому вопросу.

Истина - это результат соглашения. То есть система утверждений объявляется истинной, если она логически непротиворечива и, кроме того, проста в понимании и полезна на практике. Никаких других ограничений на выбор истинных высказываний нет. В качестве примера можно привести ответ Пуанкаре на вопрос о природе физического пространства: каковая его природа - Евклидова или нееклидова? Какие теоремы использовать для описания физического пространства: Евклида или Лобачевского и Римана? Ответ Пуанкаре прост:

«Геометрические аксиомы - не синтетические априорные суждения и не экспериментальные факты. Они суть конвенции, наш выбор осуществляется из всех возможных соглашений. Ведомый экспериментальными данными, этот выбор все же остается свободным от сковывающей необходимости избегать какого бы то ни было противоречия. Так постулаты могут оставаться строго истинными даже тогда, когда экспериментальные законы, определившие наш выбор, являются не более чем приблизительными. Другими словами, геометрические аксиомы (не говоря об арифметических) есть не что иное, как замаскированные дефиниции. Так что же следует ответить на вопрос об истинности Евклидовой геометрии? Вопрос лишен смысла... Одна геометрия не может быть более истинной, чем другая; более удобной - да, может» .

Согласно ответу Пуанкаре, мы должны выбирать для описания физического пространства те теории, которые нам подходят в конкретном случае. Нет какой-то теории, которая бы могла формализовать наш реальный мир, так как он слишком сложен. К примеру, можно рассмотреть законы геометрической оптики. В рамках этого раздела оптики вводятся свои разнообразные постулаты, которые могут как слишком сильно упрощать реальность, так и наоборот усложнять. Что дают простые постулаты? Они позволяют выводить нам более простые формулы и законы, но обратной стороной будет потеря точности или некоторая противоречивость. С другой стороны, геометрическая оптика может быть вообще не применима, например, в случае больших энергий, или невозможности пренебрежения размером пучка света или при распространении света в неоднородных средах. В таких случаях мы выстраиваем новые постулаты, на основе которых уже двигаемся дальше. Конечно, мы бы могли описать наш мир при помощи максимально приближенных к реальности постулатов, но как показывает практика, результаты таких вычислений становятся просто необозримыми для человеческого сознания. Чего только стоит формула, которая может занимать сотни страниц текста. Конечно, современные компьютерные средства позволяют анализировать даже такие сложные случаи, но всё это неудобно, поэтому при решении какой-то прикладной научной задачи мы можем просто договориться о том, какие постулаты мы будем использовать.

У конвенционализма есть ряд проблем. Во-первых, договаривающиеся должны иметь схожие интересы и мотивы, которые двигают ими, иначе они просто не смогут договориться даже в самых простых вопросах. Во-вторых, зачастую, даже имея общие мотивы и ценности, люди занимают позицию группового эгоизма и начинают отстаивать неправильное соглашение все вместе, потому что им это выгодно. Учёные могут продвигать какую-то одну теорию и задавливать альтернативную, так как на основе этой теории они защитили ряд своих работ, а отказ от неё мог бы перечеркнуть всю их научную жизнь. А такой подход ведёт лишь к застою в науке или к застою развития общества вообще.

Прагматическая концепция истины

- Какая польза от вашего нового изобретения?

- А какая польза от новорожденного младенца?

Бенджамин Франклин

Истина то, что приносит пользу. В американском варианте – истина то, что делает доллары. Родоначальником концепции прагматизма является Чарльз Сандерс Пирс, американец по происхождению. Некоторые философы считают, что прагматизм - это единственная оригинальная идея, которую создали американцы. Разберём её подробнее, ведь как уже было показано выше, все эти концепции куда сложнее, чем просто одно предложение текста.

В классическом прагматизме Ч.С.Пирса и его последователей носителем истины признается идея – термин, свободно используемый этими философами для обозначения мнений, полаганий, утверждений и тому подобных сущностей.

«Дайте любому человеку достаточно информации и возможность достаточно размышлять над любым вопросом, и результатом будет то, что он достигнет некоторого определенного заключения – того же самого, которого достигнет любое другое сознание»

Сразу же возникает вопрос, а как понять какая идея работает, а какая нет? По мнению прагматистов, истинная идея та, которая «обнаруживает действительность». А истина с их точки зрения - это результат соглашения идеи с действительностью. Однако недостатком этого определения для прагматистов была его очевидная неспособность полностью охватить все разнообразные виды вещей, которые мы говорим и думаем и которые прагматисты называли идеями. Прагматистское определение идей функционально, а не сущностно. Так, функция гипотезы в науке состоит не в сообщении нам, чем является действительность, а в создании предсказаний и предложений для исследования, которые являются приемлемыми, пока они работают. В повседневной жизни идея обычно принимает форму плана действия, например, для решения проблемы, а ее истинность состоит в ее успехе в выполнении потребности. Функция идей в системах чистой математики – избежать противоречий, а не копировать мир. Религиозные и метафизические утверждения и системы должны быть оценены не в соответствии с какими бы то ни было критериями копирования действительности или отсутствия формального противоречия, но в соответствии с их способностью дать удовлетворение их сторонникам. Поэтому «истинный» является оценочным словом, которое нужно использовать в том случае и постольку, поскольку утверждение удовлетворяет цели исследования, которому оно обязано своим существованием (или выдвигает эту цель) .

Стоит отметить и ещё один недостаток такой концепции истины. В наше время пользу все хотят получить быстро и прямо сейчас, можно даже сказать, что отчасти такая концепция истины лежит в основе идеологии капиталистического общества (гонка за прибавочной стоимостью продукта). Недостаток для науки заключается в том, что фундаментальные направления остаются заброшенными, так как не могут принести пользу быстро. Кто готов выдать огромный грант и ждать десятки лет, пока он, возможно, окупится? В наше время с куда большей охотой дают деньги на прикладные исследования, так как результат можно получить уже через пару лет.

Концепция общей значимости

«Общественное мнение» - надуманный, несуществующий феномен. Под общественным мнением имеется в виду мнение человека или небольшой группы людей, узурпировавших общество и выступающих от его имени.»
-- Арон Вигушин

Согласно этой концепции истина – то, что признает общество. Заблуждение – это то, что никто не признает. Эту концепцию отстаивал Александр Богданов. Он был видным политическим деятелем, член партии большевиков. Был активным борцом за революцию. После начала реакции он перешел на сторону идеализма и стал отстаивать эту концепцию.

Богданов писал следующее:

«Основа объективности должна лежать в сфере коллективного опыта. Объективными мы называем те данные опыта, которые имеют одинаковое жизненное значение для нас и для других людей, те данные, на которых не только мы без противоречия строим свою деятельность, но на которых должны, по нашему убеждению, основываться и другие люди, чтобы не прийти к противоречию. Объективный характер физического мира заключается. в том, что он существует не для меня лично, а для всех и для всех имеет определенное значение, по моему убеждению, такое же, как для меня. Объективность физических тел, с которыми мы встречаемся в своем опыте, устанавливается в конечном счете на основе взаимной поверки и согласования высказываний различных людей. Вообще, физический мир, это – социально-согласованный, социально-гармонизированный, словом, социально-организованный опыт» .

Данная концепция противоречит исторической практике. Мало ли что там признаёт общество, ведь как и написано в эпиграфе, общественным мнением можно легко манипулировать. Можно тут же привести пример трагедии во Франции, которая случилась в январе 2015 года. Неожиданно для всех, два террориста в полном обмундировании с двумя автоматами калашникова и РПГ пробираются в здание редакции журнала Charlie Hebdo. Там они расстреливают порядка двенадцати человек, а затем уходят с места преступления. Бандитов ловят и убивают, а после всех событий проводят марш, на который только в Париже вышло порядка 1.5 млн человек. Теперь политикам не составит труда склонить французских налогоплательщиков и французских военных на сторону США и помочь им в атаке на Исламское государство и ислам вообще. Люди признают, что ислам опасен и с ним надо бороться. Теперь всё общество консолидировано и может бороться с угрозой. Не будем рассуждать о том, что весь теракт мог быть простой фальсификацией и голливудским шоу, так как на видеофайлах, которые были в сети обнаружены следы монтажа, вопрос здесь в другом, а разве общество способно само по себе здраво оценивать что-либо? Очевидно, что нет. Можно привести и другой пример. В 1996 году в России перед очередными выборами президента проходила тотальная агитация в пользу Ельцина. Народ тогда уже понял, что его обманули, поэтому не хотел голосовать за Ельцина, но усилиями агитаторов и пиарщиков, а также при помощи различных средств манипулирования сознанием, рейтинг Ельцина удалось взвинтить до нужного уровня, что обеспечило ему победу на выборах.

Если общество ошибалось в достаточно простых вещах, то как же оно может судить о более сложных? Разве может человек с улицы правильно оценить или по достоинству признать какое-либо научное достижение? Люди с улицы любят повторять только громкие научные факты или открытия без особого понимания деталей и самого смысла. Сколько было кипиша вокруг бозона Хигса? Кто-нибудь сейчас вообще вспомнит про это? А кто-нибудь из простых людей понимает значимость этого открытия? Вряд ли. Поэтому судить о значимости чего-либо должны люди, которые разбираются в вопросе, но никак не всё общество.

Разумная концепция истины

Истина - это целостное представление о мире, в котором непротиворечиво соединены субъективный, идеальный и объективный компоненты. Данная концепция истины развивается в рамках концепциии перехода к разумному обществу .

У нас есть некоторый субъект с представлениями о мире, которые являются частью этого субъекта. Мы ведём речь об истинности этих представлений. Также у нас есть нечто объективное (объект или объекты) и есть у нас взаимодействие между субъектом и объектом. Эти три компоненты будут влиять на формирование представлений субъекта о мире. Субъект может быть абсолютно любым в принципе, то есть это необязательно человек, и те представления, которые у него возникнут, то, что он сможет воспринять из взаимодействия с внешним миром, может быть любым. Это зависит от того, что из себя представляет субъект. Первичным компонентом, на основе которого выстраиваются представления о мире - это субъективное восприятие. Например, человек строит свои представления о мире на основе своих ощущений: звуки, зрительные образы/контуры, запахи и так далее. У какого-то абстрактного субъекта могут быть разные фильтры, через которые он пропускает информацию. Есть часть мира, которую субъект не воспринимает вообще, то есть она для него как бы не существует, так как его информационные фильтры не позволяют получить информацию от этой части мира в явном виде. Например, зрению человека доступно видимое электромагнитное излучение, но не доступно излучение в других диапазонах. Инфракрасное излучение мы можем чувствовать в виде тепла, только если оно достигает определённой интенсивности. Или другой пример, известно, что лягушка не способна замечать неподвижные объекты. Если пока муха не полетит, то лягушка её не увидит. То есть мы видим, что разные субъекты воспринимают мир по-разному. Даже у двух людей может быть разное зрение, количество специальных волосков для восприятия звука или количество рецепторов на языке для восприятия вкуса. То есть основа, на которой формируется представление о мире субъективна. То есть объективной действительности нет как таковой, она присутствует лишь в нашем сознании. Представления зависят не только от субъекта, они зависят и от объективного компонента, а также способа взаимодействия. Любую информацию мы получаем в процессе взаимодействия. Раньше в науке полагали, что у нас есть некоторый объект, и мы можем получать о нём объективную информацию, но при этом как бы опускалось само взаимодействие, как будто оно ни на что не влияет. В квантовой физике учёные в конце концов пришли к тому, чтобы зафиксировать понимание того, что любая попытка получить информацию об объекте является взаимодействием и влияет на полученную информацию. Например, при наблюдении за частицей мы пытаемся узнать координаты частицы, то теряем информацию об импульсе и наоборот. И таких взаимоисключающих вещей много: энергия и время, ток и напряжение и другие. В качестве ещё одного примера можно привести интерференцию электрона, который интерферирует сам с собой. Речь идёт об известном опыте Юнга, который подтвердил волновые свойства света. Если мы пускаем электрон через отверстия, то при массовом наблюдении электронов мы видим интерференционную картину на экране. Если же мы пытаемся увидеть через какое отверстие пролетел электрон, то интерференционная картина пропадает, то есть волновые свойства пропадают, а на экране мы видим максимумы в каждом отверстии. То есть сам факт наблюдения вносил искажения в получаемую информацию от объекта .

Можно подробнее рассмотреть, что из себя представляет каждый компонент в привычном для нас понимании. Если мы будем отталкиваться только от субъективного восприятия, то информация будет неструктурированной и субъект не сможет выделить ничего. Если мы чисто субъективно смотрим на мир, то первично мы видим набор каких-то цветных пятен разного цвета, размера и формы. Повернул голову и видим уже другой набор пятен, произошли какие-то изменения во внешнем мире и пятная поменялись. Что позволяет субъекту выделять действительно объективную информацию о внешнем мире? Вслед за субъективным компонентом развивается идеальный компонент.

Идеальный компонент возникает тогда, когда субъект пытается найти закономерности в своём восприятии и ощущениях. Есть у нас цветные пятная, мы пытаемся их классифицировать, выстраиваем некоторую схему и потом эта схема становится основой для классификации того, что мы будем наблюдать позже. Видим, что бежит какая-то собака, и мы отдаем себе отчёт о том, что собака бежит. У нас есть модель, в которой есть компонент «собака», который обладает определёнными признаками (идеальный компонент), то есть благодаря этой модели мы можем определять, что то, что бежит - это собака. Есть другие признаки, которые позволяют нам определять в другую ячейку что-то другое, например заяц, кошка или дерево. То есть субъект добавляет к субъективному компоненту идеальный компонент, который представляет из себя некоторую модель и схему, а потом он добавляет объективный компонент, когда научился классифицировать свои ощущения .

Объективный компонент представляет из себя факты. Используя построенную схему/модель, субъект начинает классифицировать то, с чем он сталкивается и создаёт некоторую картину мира, раскладывая всё «по полочкам». То есть у субъекта складываются представления о мире. Если у субъекта нет противоречий в этих представлениях, то такие представления мы называем истинными.

Если представления субъекта не истинны, это означает, что в них есть какие-то противоречия, то есть допустим, что есть у нас представления о том, что в таком-то месте возле такого-то дома стоит памятник Пушкину. Если мы приходим на эту улицу и этого памятника не видим, то у нас возникает противоречие, значит мы осознаём, что наше представление было ложным, а истинное представление заключается в том, что этого памятника там нет. Причём нельзя считать, что какое-то представление будет истинным навечно и абсолютно. Если же какая-то информация входит в противоречие с нашей картиной мира, то мы можем начать пересматривать объективный компонент, не меняя самой схемы/модели. Это самый простой вариант. Мы можем пересматривать идеальный компонент, то есть схемы, принципы и законы. Это уже более сложный случай, а самый сложный случай, когда субъект начинает сам себя менять, то есть изменять свой субъективный компонент. Всё определение истины можно пояснить при помощи рисунка-схемы (смотрим приложение Истина.png).

Список использованных источников смотрим в приложении Список.png.

Аналитическое понятие истины

Науки

Тема 2. Понятие истины и его применение в современной философии

Понятие истины в концепции значения как условий истинности очевидно должно отвечать своему общему функциональному предназначению, т.е. должно соответствовать определению:

(D1) Истина – такое свойство предложений (или других носителей истинности), благодаря которому мы знаем их значение.

Задача в том, чтобы сопоставить этому функциональному определению некоторое структурное.

Алан Уайт начинает свою известную книжку "Истина" с замечания:

"Что такое истина?" ("What is truth?") и "Что является истинным?" ("What is the truth?" – два совершенно разных вопроса. Второй – вопрос о том, какие именно вещи являются истинными; первый – о том, что значит сказать, что они истинны.

Мы можем охарактеризовать последнюю, поддержав более или менее общепринятый как в современной аналитической философии, так и в эпистемологии тезис о том, что знание – это истинное обоснованное убеждение . В таком случае мы сможем дать следующее определение истины:

(D2) Истина – такое свойство обоснованных убеждений (или других носителей истинности), благодаря которому мы их знаем (dere или dedicto ).

Удерживая представление о связи истины со значением, т.е. в рамках концепции значения как условий истинности, мы скажем:

(D3) Истина – такое свойство обоснованных убеждений (или других носителей истинности), благодаря которому мы знаем их значение.

Сравнив это определение с (D1), мы увидим, что принятие такого подхода обяжет нас показать, каким образом может быть установлена эквивалентность между токенами предложений и обоснованными полаганиями как носителями истинности. Но сначала рассмотрим возможности применения для целей этого исследования различных теорий истины.

При этом за рамками рассмотрения останутся те теории, которые очевидно неприменимы в концепции значения как условий истинности. Это прежде всего:

1) теория элиминативизма – когда истина достигнута, пропозиции исчезают и остается только действительность;

2) теория идентичности – когда носитель истины (например, пропозиция) является истинным, то он идентичен своему истинностному фактору (например, факту), и истина и состоит в этой идентичности.

Основная идея корреспондентной истины обманчиво проста: предложение истинно, если и только если оно соответствует фактам (или действительности).

Эта теория должна прежде всего определять, в чем заключается истинность эмпирических предложений, или предложений наблюдения, т.е. связанных с опытом и не выводимых из других предложений – а, напротив, таких, которые сами являются базовыми для дальнейшего знания.

Согласно этой теории, предложение (пропозиция, убеждение, высказывание или что бы то ни было, что принимаем в нашей теории за носитель истины) истинно, если есть нечто, благодаря чему оно истинно – нечто, что соответствует в реальности тому, что высказано. Другими словами: если р истинно, то этому соответствует факт, что р . Или: истинно то, что соответствует фактам. Если р истинно, если и только если р , то, когда что-то – например, р – утверждается истинно, то должно быть нечто дополнительное, нечто другое, чем то, что сказано – нечто, к чему относится то, что утверждается. Очевидный и, возможно, единственный полноценный кандидат на роль этого "нечто" – факт ; например, факт, что р .

Классические попытки объяснить понятие корреспондентной истины быстро столкнулись с непреодолимыми трудностями. Если предложение истинно в силу его соответствия факту, то мы нуждаемся в объяснении этого "соответствия" и этих "фактов". Попытки раскрыть базовое понятие соответствия-кореспонденции – быстро увязли в метафорах: "картина", "зеркало" или "отражение действительности". Предложения, с такой точки зрения, каким-то не определяемым дальше образом "отображают" или "изображают" факты – в свою очередь, неясные сущности (нечто, требующее прояснения) с сомнительными условиями идентичности. Под фактом в любом случае понимается нечто независимое от того, что о нем высказывается и, кроме того, нечто, что может быть описано другими словами. Поэтому не только о двух разных предложениях можно сказать, что они описывают один и тот же факт, но и, например, о двух разных пропозициях, если считать их смыслами предложений – поскольку некоторые корреспондентисты создали дополнительную проблему, предположив, что носителями истины являются не предложения, а пропозиции, которые выражают эти предложения. Наиболее общие проблемы, связанные с представлением истинности как корреспонденции, таковы.

 Вопрос об истинностном операторе или факторе. Чем здесь предстает факт – реальной ситуацией или идеальным состоянием дел, где существенно лишь отношение между индивидуальными объектами?

 Вопрос о носителе истинности. Что именно соответствует факту – предложение, пропозиция, убеждение или что-то еще?

 Вопрос об отношении корреспонденции. В чем конкретно оно заключается – в том ли, что собственным именам и/или субъектным терминам в предложении (или соответствующим элементам в пропозиции) соответствуют реальные сущности, связанные между собой теми самыми отношениями, которые как-то выражены в том, что сказано (например, названы), или же предложения отражают общую структуру факта?

 Вопрос о верификации. Если факт может быть репрезентирован только в предложении или пропозиции, то не представляет ли собой тогда проверка истинности путем сопоставления того, что сказано, с фактами по сути сопоставление этого предложения или пропозиции с другими предложениями или пропозициями, а не с фактами, до которых мы в итоге так и не добираемся?

В зависимости от ответов на эти вопросы будут различаться между собой различные версии корреспондентной теории. Однако основное исходное допущение при обсуждении корреспондентной теории – общее для ее сторонников и противников – состоит в том, что оба relata , между которыми устанавливается отношение корреспонденции, являются отдельно существующими предметами того или другого вида (и причем разных видов); соответственно, истинность – реляционное свойство.

Носителями истины в корреспондентной теории легко могут признаваться такие ментальные сущности как полагание или суждение, или такая недопроясненная по онтологическому статусу сущность как пропозиция, а равно предложения или высказывания. В качестве истинностного оператора могут приниматься событие, ситуация или состояние дел.

Это представление обязано своим правдоподобием главным образом таким примерам, где носитель истины имеет форму категорического подтверждающего утверждения относительно некоторого такого события или ситуации.

Таким образом, мы можем вывести из этих классических обсуждений следующие признаки понятия корреспондентной истины:

(1) Она свойственна предложениям или пропозициям (по крайней мере, частично) в силу структуры предложения.

(2) Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу отношения предложений к действительности.

(3) Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу объективной, независимой от сознания природы действительности. Этот признак предназначен ухватить типичное корреспондентное представление, согласно которому предложение "сделано истинным независимой действительностью".

(1) следует из того, что корреспондентная истина может быть присуща некоторым предложениям, но не другим. Это, в свою очередь, связано с тем обстоятельством, что можно неявно использовать в нашей повседневной когнитивной практике несколько концепций истины, причем асимметрично: например, придерживаться физической корреспондентной истинности при отклонении этической (моральной или иной аксиологически определенной) корреспондентной истины.

(3) содержит серьезное онтологическое требование, однако оно, по крайней мере, ясно и недвусмысленно.

Наиболее уязвимо здесь (2) – "отношение предложений к действительности". Каково это отношение? Через что оно может быть описано?

Те защитники корреспондентной теории, которые имеют в виду первый тип отношения, используют метафоры "отображения" или "картины". Согласно такой трактовке, корреспонденция – отношение копирования или изображения, или идентичности структуры, не поддающееся дальнейшему анализу и удовлетворяющее определению вида "Это выражение (или другой носитель истины, а также их множества – например, история, объяснение, теория и т.д.) соответствует фактам". Однако такое исследование отношения корреспонденции весьма ограничено. То, что изображается (копируется, тождественно структурируется), должно быть ситуацией или событием – например, утверждение "Кошка на коврике" предполагается изображающим кошку на коврике. Мы видели, однако, что вторым членом отношения корреспонденции должен быть факт , что кошка находится на коврике. Кроме того, трудно видеть, какое изображение, копирование или структурное отношение возможно для отрицательных, условных или дизъюнктивных истинных утверждений и что делает их истинными. Что, например, изображают истинные утверждения "Если кошка находится на коврике, то ей тепло" или "На коврике нет кошки"? Наконец, то, что говорится, обычно настолько отлично по своей природе от того, что делает сказанное истинным, что между ними невозможно никакое очевидное отношение соответствия, приспособленнности друг к другу или структурного сходства. Корреспондентная теория такой формы (например, в духе раннего Витгенштейна) служила бы для объяснения истинности только транслингвистических сущностей, но не выдерживала бы требований лингвистической относительности. Тем самым применение корреспондентной теории в концепции значения как условий истинности оказывается весьма ограниченно.

Сами представления о корреспондентной истине возникли (у Аристотеля) именно как теория референции, указания посредством языковых выражений на предметы в мире, а не на что-то еще и не где-то еще. Это по сути экстенсиональная теория, поскольку ее применение в концепции значения как условий истинности будет направлено на выражение семантического в не-семантическом.

Приписывая возможные состояния дел или факты указательным предложениям, корреспондентная теория назначает им экстенсиональные истинностные условия и тем самым влечет за собой весь круг проблем, связанных с референциально непрозрачными контекстами. Например, она назначит одни и те же истинностные условия предложениям "Цицерон лыс" и "Tуллий лыс". Если субъект не знает, что Туллий – это родовое имя Цицерона, то эти два предложения для него не будут синонимичны; для верификации же он должен будет обратиться к другим предложениям.

Итак, применение в концепции значения как условий истинности корреспондентной теории ограниченно и не отвечает требованию онтологической нейтральности.

Классическая (корреспондентская) трактовка истины

Классическая (корреспондентская) концепция - под истиной здесь понимается соответствие человеческих знаний реальному положению дел, какой-либо объективной действительности. Основателями ее являлись древнегреческие мыслители - Платон и Аристотель. Данная концепция является самой популярной среди философов и ученых, поскольку предполагает, что не ученые творят свои гипотезы по своему усмотрению, а открывают объективные закономерности мироздания. Данная концепция лежит и в основе одной из наиболее серьезных философских и научных концепций современности - диалектического материализма (основатели К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин). Его основными положениями относительно понятия истины являются: Во-первых, понятие “действительность” трактуется, прежде всего, как объективная реальность, существующая до и независимо от нашего сознания, как состоящая не только из явлений, но и из сущностей, скрывающихся за ними, в них проявляющихся. Во-вторых, в “действительность” входит также и субъективная действительность; познается, отражается в истине также и духовная реальность. В-третьих, познание, его результат -- истина, а также сам объект понимаются как неразрывно связанные с предметно-чувственной деятельностью человека, с практикой; объект задается через практику; истина, т.е. достоверное знание ее сущности и ее проявлений, воспроизводима на практике. В-четвертых, признается, что истина не только статичное, но также и динамичное образование, истина есть процесс (все достигаемые истины - есть истины относительные, абсолютная истина - есть сумма относительных истин).

Все эти моменты отграничивают диалектико-материалистическое понимание истины от агностицизма, идеализма и упрощенного материализма. Из понимания истины как объективной, не зависящей от индивидов, классов и человечества, следует ее конкретность. Конкретность истины -- это зависимость знаний от связей и взаимодействий, присущих тем или иным явлениям, от условий, места и времени, в которых они существуют и развиваются.

Применительно к философии истина является не только целью познания, но и предметом исследования. Можно сказать, что понятие истины выражает сущность науки. Философы давно пытаются выработать такую теорию познания, которая позволила бы рассматривать его как процесс добывания научных истин. Основные противоречия на этом пути возникали в ходе противопоставления активности субъекта и возможности выработки им знания, соответствующего объективному реальному миру. Но истина имеет множество аспектов, она может быть рассмотрена с самых различных точек зрения: логической, социологической, гносеологической, наконец, богословской.

Что же такое истина? Истоки так называемой классической философской концепции истины восходят к эпохе античности. Например, Платон считал, что “тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, -- лжет”. Долгое время классическая концепция истины доминировала в теории познания. В главном она исходила из положения: что утверждается мыслью, действительно имеет место. И в этом смысле понятие соответствия мыслей действительности совпадает с понятием “адекватность”. Иными словами, истина -- это свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с самим собой, с его априорными (доопытными) формами. Так, в частности, полагал И. Кант. Впоследствии под истиной стали подразумевать свойство самих идеальных объектов, безотносительных к человеческому познанию, и особый вид духовных ценностей. Августин развивал учение о врожденности истинных идей. Не только философы, но и представители частных наук сталкиваются с вопросом, что понимать под действительностью, как воспринимать реальность или реальный мир? Материалисты и идеалисты понятие действительности, реальности отождествляют с понятием объективного мира, т.е. с тем, что существует вне и независимо от человека и человечества. Однако и сам человек -- часть объективного мира. Поэтому, не учитывая этого обстоятельства, прояснить вопрос об истине просто невозможно.

С учетом имеющихся в философии направлений, принимая во внимание своеобразие индивидуальных высказываний, выражающих субъективное мнение того или иного ученого, истину можно определить как адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, в ходе которого познаваемый предмет воспроизводится так, как он существует вне и независимо от сознания. Следовательно, истина входит в объективное содержание человеческого знания. Но коль скоро мы убедились, что процесс познания не прерывается, то возникает вопрос и о характере истины.

Ведь если человек воспринимает объективный мир чувственным образом и представления о нем формирует в процессе индивидуального познания и своей мыслительной деятельности, то естественен вопрос -- каким образом он может удостовериться в соответствии его утверждений самому объективному миру? Таким образом, речь идет о критерии истины, выявление которого составляет одну из главнейших задач философии. И в данном вопросе среди философов согласие отсутствует. Крайняя точка зрения сводится к полному отрицанию критерия истины, ибо, по мнению ее сторонников, истина либо отсутствует вообще, или же она свойственна, кратко говоря, всему и вся.

Идеалисты -- сторонники рационализма -- в качестве критерия истины полагали само мышление, поскольку оно обладает способностью ясно и отчетливо представить предмет. Такие философы, как Декарт, Лейбниц исходили из представления о самоочевидности первоначальных истин, постигаемых с помощью интеллектуальной интуиции. Их доводы опирались на возможности математики объективно и беспристрастно в своих формулах отображать многообразие реального мира. Правда, при этом возникал другой вопрос: как, в свою очередь, убедиться в достоверности их ясности и отчетливости? На помощь здесь должна была прийти логика с ее строгостью доказательства и его неопровержимостью.

Так, И. Кант допускал только формально-логический критерий истины, в соответствии с которым познание должно согласовываться со всеобщими формальными законами рассудка и разума. Но и опора на логику не избавила от трудностей в поисках критерия истины. Оказалось не так-то просто преодолеть внутреннюю непротиворечивость самого мышления, выяснилось, что порой невозможно добиться и формально-логической согласованности суждений, выработанных наукой, с исходными или вновь вводимыми утверждениями (конвенциализм).

Даже стремительное развитие логики, ее математизация и разделение на множество специальных направлений, а также попытки семантического (смыслового) и семиотического (знакового) объяснения природы истины не устранили противоречий в ее критерии.

Основная идея корреспондентной истины обманчиво проста: предложение истинно, если и только если оно соответствует фактам (или действительности).

Эта теория должна прежде всего определять, в чем заключается истинность эмпирических предложений, или предложений наблюдения, т.е. связанных с опытом и не выводимых из других предложений – а, напротив, таких, которые сами являются базовыми для дальнейшего знания. Согласно этой теории, предложение (пропозиция, убеждение, высказывание или что бы то ни было, что принимаем в нашей теории за носитель истины) истинно, если есть нечто, благодаря чему оно истинно - нечто, что соответствует в реальности тому, что высказано. Другими словами: если р истинно, то этому соответствует факт, что р . Или: истинно то, что соответствует фактам. Если р истинно, если и только если р , то, когда что-то - например, р - утверждается истинно, то должно быть нечто дополнительное, нечто другое, чем то, что сказано - нечто, к чему относится то, что утверждается. Очевидный и, возможно, единственный полноценный кандидат на роль этого "нечто" - факт ; например, факт, что р .

Классические попытки объяснить понятие корреспондентной истины быстро столкнулись с непреодолимыми трудностями. Если предложение истинно в силу его соответствия факту, то мы нуждаемся в объяснении этого "соответствия" и этих "фактов". Попытки раскрыть понятие соответствия - кореспонденции - быстро увязли в метафорах: "картина", "зеркало" или "отражение действительности" (последнее, конечно, еще не "непотаенность", но тоже вполне поэтично). Предложения, с такой точки зрения, каким-то не определяемым дальше образом "отображают" или "изображают" факты - в свою очередь, неясные сущности с сомнительными условиями идентичности. Под фактом в любом случае понимается нечто независимое от того, что о нем высказывается и, кроме того, нечто, что может быть описано другими словами.

Основное исходное допущение при обсуждении корреспондентной теории - общее для ее сторонников и противников - состоит в том, что оба relata , между которыми устанавливается отношение корреспонденции, являются отдельно существующими предметами того или другого вида (и причем разных видов); соответственно, истинность - реляционное свойство.

Носителями истины в корреспондентной теории легко могут признаваться такие ментальные сущности как полагание или суждение, или такая недопроясненная по отнтологическому статусу сущность как пропозиция, а равно предложения или высказывания. В качестве истинностного оператора могут приниматься событие, ситуация или состояние дел.

Мы можем вывести из этих классических обсуждений следующие признаки понятия корреспондентной истины.

(1) Она свойственна предложениям или пропозициям (по крайней мере, частично) в силу структуры предложения.

(2) Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу отношения предложений к действительности.

(3) Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу объективной, независимой от сознания природы действительности. Этот признак предназначен ухватить типичное корреспондентное представление, согласно которому предложение "сделано истинным независимой действительностью".

(1) следует из того, что корреспондентная истина может быть присуща некоторым предложениям, но не другим. Это, в свою очередь, связано с тем обстоятельством, что можно неявно использовать в нашей повседневной когнитивной практике несколько концепций истины, причем асимметрично: например, придерживаться физической корреспондентной истинности при отклонении этической (моральной или иной аксиологически определенной) корреспондентной истины.

(3) содержит серьезное онтологическое требование, однако оно, по крайней мере, ясно и недвусмысленно.

Один вариант трактовки отношения корреспонденции между утверждением, что p и фактом, что p - такое отношение соответствия, которое выражается определениями вида "Теория Ньютона соответствует фактам". Однако второй член этого последнего отношения - всегда "факты X, Y, Z", а не "факт, что p ", а первый член - обычно то или иное объяснение, история или теория. Теория или история p расценивается нами как таковая не потому, что она соответствует факту, что p , но потому, что она соответствует фактам X, Y, Z, то есть удовлетворяет им, совместима с ними или, возможно, объясняет их. Например, теория прямолинейного распространения света соответствует не тому факту, что свет движется по прямой линии, но различным фактам относительно его отражения, преломления и других оптических явлений; утверждение подозреваемого, что он был дома во время преступления, будет считаться истинным на том основании, что оно соответствует не тому факту, что он был дома во время преступления, а различным другим фактам, известным полиции - например, что он был замечен соседом, подходил к телефону, точно описал фильм по телевидению в это время, имел сухие ботинки и т.д. Короче говоря, обычное выражение "соответствует фактам" используется для того, чтобы выразить не отношение между утверждением, что p , и коррелирующим с ним фактом, что p , а отношение между утверждением, что p , и различными другими фактами - т.е. привлекает и отношение когеренции, а не только и не столько корреспонденции.

Основная идея корреспондентной истины обманчиво проста: предложение истинно, если и только если оно соответствует фактам (или действительности).

Эта теория должна прежде всего определять, в чем заключается истинность эмпирических предложений, или предложений наблюдения, т.е. связанных с опытом и не выводимых из других предложений – а, напротив, таких, которые сами являются базовыми для дальнейшего знания. Согласно этой теории, предложение (пропозиция, убеждение, высказывание или что бы то ни было, что принимаем в нашей теории за носитель истины) истинно, если есть нечто, благодаря чему оно истинно - нечто, что соответствует в реальности тому, что высказано. Другими словами: если р истинно, то этому соответствует факт, что р . Или: истинно то, что соответствует фактам. Если р истинно, если и только если р , то, когда что-то - например, р - утверждается истинно, то должно быть нечто дополнительное, нечто другое, чем то, что сказано - нечто, к чему относится то, что утверждается. Очевидный и, возможно, единственный полноценный кандидат на роль этого "нечто" - факт ; например, факт, что р .

Классические попытки объяснить понятие корреспондентной истины быстро столкнулись с непреодолимыми трудностями. Если предложение истинно в силу его соответствия факту, то мы нуждаемся в объяснении этого "соответствия" и этих "фактов". Попытки раскрыть понятие соответствия - кореспонденции - быстро увязли в метафорах: "картина", "зеркало" или "отражение действительности" (последнее, конечно, еще не "непотаенность", но тоже вполне поэтично). Предложения, с такой точки зрения, каким-то не определяемым дальше образом "отображают" или "изображают" факты - в свою очередь, неясные сущности с сомнительными условиями идентичности. Под фактом в любом случае понимается нечто независимое от того, что о нем высказывается и, кроме того, нечто, что может быть описано другими словами. Поэтому не только о двух разных предложениях можно сказать, что они описывают один и тот же факт, но и, например, о двух разных пропозициях, если считать их смыслами предложений - поскольку некоторые корреспондентисты создали дополнительную проблему, предположив, что носителями истины являются не предложения, а пропозиции, которые выражают эти предложения. Наиболее общие проблемы, связанные с представлением истинности как корреспонденции, таковы.

Вопрос об истинностном операторе или факторе. Чем здесь предстает факт - реальной ситуацией или идеальным состоянием дел, где существенно лишь отношение между индивидуальными объектами?

Вопрос о носителе истинности. Что именно соответствует факту – предложение, пропозиция, убеждение или что-то еще?

Вопрос об отношении корреспонденции. В чем конкретно оно заключается - в том ли, что собственным именам и/или субъектным терминам в предложении (или соответствующим элементам в пропозиции) соответствуют реальные сущности, связанные между собой теми самыми отношениями, которые как-то выражены в том, что сказано (например, названы), или же предложения отражают общую структуру факта?

Вопрос о верификации. Если факт может быть репрезентирован только в предложении или пропозиции, то не представляет ли собой тогда проверка истинности путем сопоставления того, что сказано, с фактами по сути сопоставление этого предложения или пропозиции с другими предложениями или пропозициями, а не с фактами, до которых мы в итоге так и не добираемся?

В зависимости от ответов на эти вопросы будут различаться между собой различные версии корреспондентной теории. Однако основное исходное допущение при обсуждении корреспондентной теории - общее для ее сторонников и противников - состоит в том, что оба relata , между которыми устанавливается отношение корреспонденции, являются отдельно существующими предметами того или другого вида (и причем разных видов) 7 ; соответственно, истинность - реляционное свойство.

Носителями истины в корреспондентной теории легко могут признаваться такие ментальные сущности как полагание или суждение, или такая недопроясненная по отнтологическому статусу сущность как пропозиция, а равно предложения или высказывания. В качестве истинностного оператора могут приниматься событие, ситуация или состояние дел. Это представление обязано своим правдоподобием главным образом таким примерам, где носитель истины имеет форму категорического подтверждающего утверждения относительно некоторого такого события или ситуации. Например, вероятно предположить, что в соответствии, где первый член отношения корреспонденции, например, истинное утверждение "Сражение при Ватерлоо состоялось в 1815 году", второй член является или действительным сражением, или фактом, что сражение произошло в этом месте и в это время. Однако намного труднее обнаружить предмет действительности - событие, ситуацию или состояние дел, - соответствующий истинному отрицательному утверждению "Сражение при Ватерлоо состоялось не в 1817 году" или возможно истинному условному утверждению "Если бы сражение при Ватерлоо состоялось в 1817 году, Наполеон выиграл бы его", или необходимо истинному утверждению "Веллингтон или выиграл, или не выиграл сражение при Ватерлоо". Все же в каждом из этих случаев имеется факт, связанный с истинным утверждением. То, что сражение при Ватерлоо состоялось не в 1817 году, и т.д. - такие же факты, как то, что оно состоялось в 1815. Именно поэтому факт охотнее привлекается в качестве истинностного оператора, чем событие, ситуация или состояние дел (возможно, активное введение понятия факта в научный оборот обязано именно этому обстоятельству).

Таким образом, мы можем вывести из этих классических обсуждений следующие признаки понятия корреспондентной истины.

Она свойственна предложениям или пропозициям (по крайней мере, частично) в силу структуры предложения.

Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу отношения предложений к действительности.

Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу объективной, независимой от сознания природы действительности. Этот признак предназначен ухватить типичное корреспондентное представление, согласно которому предложение "сделано истинным независимой действительностью".

(1) следует из того, что корреспондентная истина может быть присуща некоторым предложениям, но не другим. Это, в свою очередь, связано с тем обстоятельством, что можно неявно использовать в нашей повседневной когнитивной практике несколько концепций истины, причем асимметрично: например, придерживаться физической корреспондентной истинности при отклонении этической (моральной или иной аксиологически определенной) корреспондентной истины.

(3) содержит серьезное онтологическое требование, однако оно, по крайней мере, ясно и недвусмысленно.

Наиболее уязвимо здесь (2) - "отношение предложений к действительности". Каково это отношение? Через что оно может быть описано?

Наиболее прямой (и наиболее распространенный) ход здесь - признать отношение истинности, т.е. корреспонденцию, "соответствие", отношением sui generis , далее нередуцируемым ни к каким другим понятиям. Это простое и сильное решение выражает достаточно прямые эмпирические интуиции, когнитивную ценность которых нет смысла оспаривать. С другой стороны, введение дополнительного понятия снижает объяснительную силу теории и ее конкурентоспособность по сравнению с другими теориями истины. Наконец, такой ход создает и дополнительные проблемы.

Вообще говоря, предположение, что А соответствует B, т.е. что между А и B имеется отношение корреспонденции, может подразумевать два типа отношений:

А удовлетворяет некоторым требованиям В или находится с ними в согласии (модель "ключ - замок"), или

А коррелирует с В (модель "генерал - адмирал").

Те защитники корреспондентной теории, которые имеют в виду первый тип отношения, используют метафоры "отображения" или "картины". Согласно такой трактовке, корреспонденция - отношение копирования или изображения, или идентичности структуры, не поддающееся дальнейшему анализу и удовлетворяющее определению вида "Это выражение (или другой носитель истины, а также их множества - например, история, объяснение, теория и т.д.) соответствует фактам". Однако такое исследование отношения корреспонденции весьма ограничено. То, что изображается (копируется, тождественно структурируется), должно быть ситуацией или событием - например, утверждение "Кошка на коврике" предполагается изображающим кошку на коврике. Мы видели, однако, что вторым членом отношения корреспонденции должен быть факт , что кошка находится на коврике. Кроме того, трудно видеть, какое изображение, копирование или структурное отношение возможно для отрицательных, условных или дизъюнктивных истинных утверждений и что делает их истинными. Что, например, изображают истинные утверждения "Если кошка находится на коврике, то ей тепло" или "На коврике нет кошки"? Наконец, то, что говорится, обычно настолько отлично по своей природе от того, что делает сказанное истинным, что между ними невозможно никакое очевидное отношение соответствия, приспособленнности друг к другу или структурного сходства. Корреспондентная теория такой формы (например, в духе раннего Витгенштейна) служила бы для объяснения истинности только транслингвистических сущностей, но не выдерживала бы требований лингвистической относительности. Тем самым применение корреспондентной теории в концепции значения как условий истинности оказывается весьма ограниченно.

Еще один вариант трактовки отношения корреспонденции между утверждением, что p и фактом, что p - такое отношение соответствия, которое выражается определениями вида "Теория Ньютона соответствует фактам". Однако второй член этого последнего отношения - всегда "факты X, Y, Z", а не "факт, что p ", а первый член - обычно то или иное объяснение, история или теория. Теория или история p расценивается нами как таковая не потому, что она соответствует факту, что p , но потому, что она соответствует фактам X, Y, Z, то есть удовлетворяет им, совместима с ними или, возможно, объясняет их. Например, теория прямолинейного распространения света соответствует не тому факту, что свет движется по прямой линии, но различным фактам относительно его отражения, преломления и других оптических явлений; утверждение подозреваемого, что он был дома во время преступления, будет считаться истинным на том основании, что оно соответствует не тому факту, что он был дома во время преступления, а различным другим фактам, известным полиции - например, что он был замечен соседом, подходил к телефону, точно описал фильм по телевидению в это время, имел сухие ботинки и т.д. Короче говоря, обычное выражение "соответствует фактам" используется для того, чтобы выразить не отношение между утверждением, что p , и коррелирующим с ним фактом, что p , а отношение между утверждением, что p , и различными другими фактами - т.е. привлекает и отношение когеренции, а не только и не столько корреспонденции.

Возможна интерпретация соответствия между утверждением, что p и фактом, что p , как простой непосредственной корреляции между ними - без требования о том, что один из членов отношения походит на другой, удовлетворяет ему или подобным образом структурирован. Такая интерпретация позволяет сохранить базовую корреспондентную интуицию, что p является истинным, если и только если p . Конкретное утверждение заключает о наличии некоторого факта, и оно истинно, если и только если этот факт наличествует. Все, что может быть истинно сказано, указывает на соответствующие факты, и такое указание может быть повторно произведено либо теми же самыми словами, либо словами, которые говорят то же самое - постольку, поскольку они выражают то, что истинно сказано. Такое представление восходит к Расселу и Дж.Муру 8: "факт, к которому имеется референция", делает истинными те утверждения, которые такую референцию проводят. И наоборот, о каждом факте может быть (хотя не требуется, чтобы фактически было) истинно сказано нечто соответствующее ему. Факт, соответствующий истинному утверждению, что p - это факт, что p , и наоборот; при этом один и тот же факт может быть заявлен в различных терминах. Но тогда нам потребуется критерий правильности референции, поскольку наше утверждение может и не содержать явно сформулированного указания на то, что является соответствующим фактом.

Попытка определить корреспондентную истину через не настолько нередуцируемое понятие референции оказалась довольно привлекательна для философов. В наиболее общей форме она состоит в следующем. Рассмотрим истинное предложение с очень простой структурой: утверждение "F есть G ". Это предложение истинно в силу того факта, что существует предмет, который "F " обозначает и который принадлежит к тому множеству предметов, к которому применимо "G ". Таким образом, это предложение истинно,

потому что оно имеет предикационную структуру, содержащую слова, стоящие в некоторых референциальных отношениях к частям действительности, и

в силу того способа, которым существует действительность.

При условии, что действительность объективна и независима от сознания, предложение корреспондентно истинно: его истина имеет все признаки (1) - (3), которые мы сформулировали выше. Понятие корреспонденции здесь фактически заменено отношением референции частей предложения к предметам в мире. Такой подход особенно присущ сторонникам каузальной референции. С точки зрения теории референции, соответствующей корреспондентной концепции значения как условий истинности, если мы могли бы распространить этот подход на многие структуры естественного языка (не ограничиваясь, например, лишь указательными предложениями определенного вида) и объяснить соответствующее отношение референции, то мы смогли бы объяснить понятие корреспондентной истины; и именно в этом и была суть подхода Тарского 9 .

Однако теперь нам понадобится объяснение референции. Традиционным популярным объяснением является теория дескрипций, объясняющая референцию слова в терминах референций других слов, с которыми его связывают говорящие. Но эта теория столкнулась с хорошо известными трудностями, связанными с невозможностью идентификации в референциально непрозрачных контекстах. В конечном счете, референция также требует объяснения в терминах прямых связей не с другими элементами языка, а с действительностью.

Такое объяснение призваны дать каузальные теории референции. Основные идеи здесь таковы:

объяснение в терминах исторических и социокультурных причин, которое предложили Сол Крипке 10 , Кит Доннеллан 11 и Хилари Патнэм 12 ;

объяснение в терминах надежной причины (релайабилизм), которое предложили Элвин Голдман 13 , Фред Дретске 14 и Роберт Нозик 15 ; и

объяснение в терминах телеофункции, эволюционной целесобразности в духе дарвинизма, которое предложили Дэвид Папино 16 и Рут Милликен 17 .

Применение каждой из этих идей для выражения реалистских требований, в свою очередь, столкнулось с дополнительными трудностями, в которые мы не можем войти здесь 18 . Главная из них связана с тем, что референцию могут иметь не только (и даже не столько) предложения, но и термины, которые сами по себе еще не могут быть носителями истины, а следовательно, нам понадобится применение принципа композициональности со всеми вытекающими последствиями.

Это не означает ни того, что эти подходы исчерпали себя, ни того, что натуралистическая теория референции вообще не может быть найдена, однако на сегодняшний день такого понятия референции, через которое можно было бы выразить корреспонденцию, еще не построено, и этот проект замены не реализован, так как замена одного нередуцируемого понятия на другое такое же не имеет смысла.

Таким образом, вследствие того, что в корреспондентную теорию органически входят требования метафизического реализма, она не может соответствовать требованию онтологической нейтральности. Реалистские требования состоят в следующем. Корреспондентная теория - единственная (наряду с некоторыми версиями дефляционизма) теория истины, признающая отношение истинности, т.е. корреспонденцию, "соответствие", отношением sui generis , далее нередуцируемым ни к каким другим понятиям. Таким образом, она единственная выполняет куайново требование отказа от первой из двух "догм эмпиризма" - редукционизма. Однако ее парадокс в том, что именно она является наиболее эмпиричной теорией истины, так как наиболее прямо соответствует базовым интуициям эмпиризма, экстернализма, фундаментализма. (Возможно, именно это соображение в итоге привело Дэвидсона к изобличению "третьей догмы", состоящей в идее, что можно различать в пределах знания между концептуальным и эмпирическим компонентами.) Сами представления о корреспондентной истине возникли (у Аристотеля 19) именно как теория референции, указания посредством языковых выражений на предметы в мире, а не на что-то еще и не где-то еще. Это по сути экстенсиональная теория, поскольку ее применение в концепции значения как условий истинности будет направлено на выражение семантического в не-семантическом. Но такая трактовка будет содержать метафизическое реалистическое обязательство, на что обращал внимание, например, Патнэм:

"Антиреалист может использовать истину внутритеоретически в смысле "теории избыточности", но он не имеет понятий истины и обозначаемого, взятых вне рамок данной теории. Однако экстенсионал связан с понятием истины . Экстенсионал термина есть как раз то, относительно чего термин истинен ... антиреалист должен отвергнуть понятие экстенсионала так же, как и понятие истины" 20 .

Приписывая возможные состояния дел или факты указательным предложениям, корреспондентная теория назначает им экстенсиональные истинностные условия и тем самым влечет за собой весь круг проблем, связанных с референциально непрозрачными контекстами. Например, она назначит одни и те же истинностные условия предложениям "Цицерон лыс" и "Tуллий лыс". Если субъект не знает, что Туллий - это родовое имя Цицерона, то эти два предложения для него не будут синонимичны; для верификации же он должен будет обратиться к другим предложениям.

Итак, применение в концепции значения как условий истинности корреспондентной теории ограниченно и не отвечает требованию онтологической нейтральности.