В 1985 году Парфёнов провёл с Троицким телеинтервью на областном ТВ.

Карьера на телевидении

В 1986 году являлся спецкором молодёжной редакции Центрального телевидения , параллельно работал корреспондентом программы «Мир и молодёжь». В 1988 году перешёл работать на «Авторское телевидение ». В 1989 году в соавторстве с Андреем Разбашем снял трёхсерийный документальный фильм «Дети XX съезда» о поколении шестидесятников (об этом написано в книге «Влад Листьев. Пристрастный реквием») .

В 1990-1991 годах - автор и ведущий информационно-аналитической программы «Намедни », которую Парфёнов делал совместно с телекомпанией «Авторское телевидение». В начале 1991 года Парфёнов был отстранён от эфира за «неправильные» высказывания по поводу ухода Эдуарда Шеварднадзе с поста министра иностранных дел .

В октябре 1993 года Парфёнов переходит на работу в только что созданную телекомпанию НТВ , где решает вновь запустить программу «Намедни», но уже в формате «еженедельной информационной программы неполитических новостей».

15 марта 1995 года Леонид Парфёнов провёл выпуск ток-шоу Владислава Листьева «Час пик » на 1-м канале Останкино .

В 1995-1996 годах был автором первых двух частей популярного новогоднего шоу «Старые песни о главном ». Также вёл программу «Герой дня » поочерёдно с Евгением Киселёвым и Павлом Лобковым .

В 1997-2001 годах - ведущий исторических программ «Намедни. Наша эра. 1961-91» , «Российская империя» и «Живой Пушкин» С апреля 1997 по март 1999 года занимал пост главного продюсера НТВ, входил в совет директоров этой телекомпании. В 1998 году вёл русскую версию игры «Форт Боярд ». В конце 1990-х - конце 2000-х часто приглашался в жюри Высшей лиги КВН . Дважды был членом жюри фестиваля «Голосящий КиВиН » ( , ).

С января по апрель 2001 года представлял рубрику «Особый взгляд Леонида Парфёнова» в рамках информационно-аналитической программы «Итоги » .

В 2001-2004 годах - ведущий информационно-аналитической программы «Намедни». 31 января 2003 года программа была удостоена премии ТЭФИ в номинации «Информационно-аналитическая программа». В 2003 году большой общественный резонанс вызвал прошедший в эфир в программе «Намедни» сатирический сюжет Павла Лобкова о новом генеральном директоре НТВ, докторе медицинских наук Николае Сенкевиче , начальнике Парфёнова и Лобкова. В сюжете Лобков привёл доказательства, цитируя статью Сенкевича «Советы Вольтеру», что новый гендиректор НТВ по своей медицинской специальности не столько терапевт, а скорее - проктолог .

1 июня 2004 года программа была закрыта, а сам Парфёнов - уволен с телеканала (формально - из-за конфликта с руководством, фактически - из-за давления властей в связи с репортажем о Чечне) .

С 2004 года - автор документальных фильмов на «Первом канале » . За этот период работы были созданы документальные фильмы «О, мир - ты спорт!» , «Люся», «И лично Леонид Ильич», «Зворыкин-муромец», «Птица-Гоголь», «Хребет России» и др.

Деятельность после 2004 года

В 2007 году начал работу над книгой-альбомом «Намедни. Наша эра », разделённой на четыре тома - по десятилетиям. По словам Парфёнова:

В книге собрано намного больше информации, чем было в телепроекте. Объём текста раз в пять больше. Телевидение сильно ограничивала вялая, старая кинохроника. Кроме того, в издании есть ряд тем, которых не было в телепроекте вообще: от диафильмов - до побега Нуреева .

Первый том вышел 11 ноября 2008 года . Четырёхтомник оказался настолько успешным, что в конце 2010 года Парфёнов начал работу над дополнительным пятым томом .

Весной 2008 года озвучил русскую версию мультсериала «38 обезьян », выходившего на канале 2х2 .

В 2009 году - постоянный член жюри программы «Минута славы ». В 2010 году совместно с Татьяной Арно вел программу «Какие наши годы! » на «Первом канале » . С 2011 по 2013 годы вёл телепередачу «Волшебный мир Disney» на том же телеканале, сменив Ивана Урганта .

25 ноября 2010 года стал первым лауреатом премии имени Владислава Листьева . Выступая на церемонии вручения, Парфёнов подверг резкой критике ситуацию, сложившуюся на российском телевидении . Предполагалось, что «Парфёнов попытался таким образом извиниться перед теми своими коллегами, которые стали жертвами и его малодушия в критической ситуации»; Владимир Познер , который вёл торжество, «заранее знал о намерении Парфёнова» и реакцию гостей, «среди которых были руководители телеканалов, известные журналисты и телеведущие, представители администрации Президента» обозначил как одобрительную («никакой реакции, кроме аплодисментов») . А на митинге 10 декабря против фальсификации на парламентских выборах 2011 года заявил, что современное ТВ - это «похабень с бадминтоном и амфорами » .

2 декабря 2011 года Леонид Парфёнов принял участие в презентации нового тома энциклопедии «Намедни (2001-2005)» в Московском доме книги на Новом Арбате. На встрече Леонид Парфёнов заявил, что хотел создать большой том, посвящённый XXI веку, но не уложился в одну книгу, поэтому «Намедни (2001-2005)» является первым полутомом. Второй полутом («Намедни (2006-2010)») вышел в марте 2013 года .

1 марта 2012 года в интернете состоялась премьера музыкального видео «Пока, Медвед!». Песня Васи Обломова , записанная вместе с Ксенией Собчак и Леонидом Парфёновым, высмеивает представления российской власти об оппозиции и посвящена неучастию президента Дмитрия Медведева в политической жизни страны. В мае того же года состоялась премьера второй серии музыкального видео, в котором они обращаются уже к Владимиру Путину. Ролик называется «ВВП». 31 декабря 2012 года в программе «Парфёнов 2012» был показан третий видеоклип Васи Обломова, Ксении Собчак и Леонида Парфенова «Рэп-молебен в поддержку веры» (аллюзия на панк-молебен «Богородица, Путина прогони!» группы Pussy Riot).

С 8 апреля по 24 июня 2012 года - один из ведущих программы «Парфёнов и Познер » на телеканале «Дождь» . Каждое воскресенье именитые ведущие встречались в студии «Дождя» в 21.00, чтобы обсудить главные события последних дней друг с другом и гостями-ньюсмейкерами. В июне того же года передача была закрыта. Руководство Первого канала поставило Познера перед выбором - работать либо на Первом, либо на «Дожде» - и он выбрал Первый канал .

31 декабря 2012 года Парфёнов подвёл итоги 2012 года в программе «Парфёнов 2012», вышедшей на телеканале «Дождь». Среди прочего телеведущий уделил внимание панк-группе Pussy Riot , Русской православной церкви и часам патриарха Кирилла , протестному движению и белой ленте , полёту В.Путина со стерхами и видео на песню Gangnam Style , набравшем более миллиарда просмотров на YouTube .

24 марта 2013 года состоялся первый выпуск общественно-политического «еженедельного тележурнала» «Парфёнов», ведущим которого стал сам Парфёнов, а шеф-редактором - Александр Уржанов, бывший шеф-редактор программы «Центральное телевидение » на НТВ . Создателями выступили Фонд поддержки независимых СМИ, запустивший на своём сайте краудфандинг для сбора средств на производство программы , и телеканал Дождь . Были собраны средства для создания 12 выпусков тележурнала. В конце июня 2013 года программа была закрыта . После премьерного показа на телеканале «Дождь» программа бесплатно распространялась на региональных каналах .

В январе 2016 года подготовил урок о новом языке медиа, ответственности элит и будущем для образовательного онлайн-проекта «Открытый Университет».

Личная жизнь

Женат с 1987 года на Елене Чекаловой (её отец был журналистом, работал в газете «Советская Россия », потом в отраслевых изданиях ; мать была редактором и составителем словарей, по профессии - лексикограф ). Окончила МГУ имени М. В. Ломоносова . Преподавала русский и литературу для иностранных студентов в в течение года. Потом работала журналистом в газетах «Советская культура », «Московские новости » и других. Написала в 1990 году книги «Нам возвращают наш портрет» (вместе с мужем), «До и после „Взгляда“», «Ночной эфир 1» . В 2009-2013 годах была ведущей программы Первого канала «Счастье есть! ». Ведёт рубрику о еде в газете «Коммерсантъ ».

Я дружила с одной преподавательницей курсов повышения квалификации работников телевидения, которая периодически показывала мне работы своих слушателей - журналистов, работавших на местных телестудиях. И вот среди этих работ мне попалось совершенно удивительное сочинение какого-то мальчика из Череповца о группе «Аквариум» , о Борисе Гребенщикове . Поразил потрясающий, не шаблонный стиль - легкий, весёлый, раскованный, чего в советские времена практически не бывало. Помню, сказала своей подруге: «Галя, наверное, это какой-то необыкновенный парень». Она говорит: «Правда, очень интересный. Когда приедет в Москву, познакомлю. Кстати, закажешь ему какую-нибудь статью для своей газеты. Мне кажется, у него здорово получится». И однажды, когда у меня дома собралась очередная компания, она пришла с Лёней. Мы с ним познакомились, я заказала ему какой-то материал, он написал, потом были другие статьи…

Сын - Иван Парфёнов (1988) , учился в Англии, в Германии, там и закончил школу. Закончил Миланский экономический университет .

Фильмография

Документальное кино

1. - Дети XX съезда (о поколении шестидесятников)
2. - Портрет на фоне: Егор Гайдар
3. - Портрет на фоне: Александр Руцкой
4. - Портрет на фоне: Нулсултан Назарбаев
5. - Портрет на фоне: Эдуард Шеварнадзе
6. - Портрет на фоне: Игорь Кириллов
7. - Портрет на фоне: Людмила Зыкина
8. - Портрет на фоне: Муслим Магомаев
9. - Портрет на фоне: Алла Пугачёва
10. - Портрет на фоне: Борис Гребенщиков
11. - Портрет на фоне: Богдан Титомир
12. - - Намедни 1961-2003: Наша эра
13. - Весь Жванецкий (телевизионное собрание сочинений Михаила Жванецкого)
14. - Новейшая история. Семнадцать мгновений весны 25 лет спустя (о телефильме «Семнадцать мгновений весны »)
15. - Жизнь Солженицына (к 80-летию Александра Солженицына)
16. - Век Набокова (к 100-летию Владимира Набокова)
17. - Новейшая история. Место встречи. 20 лет спустя (о телефильме «Место встречи изменить нельзя »)
18. - Живой Пушкин (к 200-летию А. С. Пушкина)
19. - - Российская империя
20. - Красный день календаря (о двух главных идеологических праздниках Советского государства - 7 Ноября и 1 Мая)
21. - Зыкина (о Людмиле Зыкиной)
22. - 300 лет Новому году
23. - Геннадий Хазанов. Жил-был я (о Геннадии Хазанове)
24. - Ведущий (к 70-летию Владимира Познера)
25. - О мир, ты - спорт! (об Олимпийских играх 2004 года в Афинах)
26. - Смертельный полёт (об Александре Башлачёве , очевидец событий)
27. - Люся (к 70-летию Людмилы Гурченко)
28. - Война в Крыму - всё в дыму (к 150-летней годовщине Крымской войны)
29. - Частный Рубенс за сто миллионов (о судьбе одного из главных шедевров Рубенса , картины «Тарквиний и Лукреция», вывезенной после войны из Германии в СССР)
30. - Гамбит. На месте событий (телепредисловие к кинофильму «Турецкий гамбит»)
31. - И лично Леонид Ильич (к 100-летию Леонида Брежнева)
32. - Вечный Олег (к 80-летию Олега Ефремова)
33. - Современница (к 75-летию Галины Волчек)
34. - Птица-Гоголь (к 200-летию Николая Васильевича Гоголя)
35. - С твёрдым знаком на конце (к 100-летию с момента основания и 20-летию с момента возобновления издания газеты «Коммерсантъ»)
36. - Хребет России (история Урала)
37. - Зворыкин-Муромец (история создания телевидения и биография Владимира Зворыкина)
38. - Он пришёл дать нам волю (к 80-летию Михаила Горбачёва)
39. - Родерер: Шампанское царей (к 270-ти летию употребления шампанского в России и о роли шампанского в жизни двух держав России и Франции)
40. - Глаз божий - о русских коллекционерах предметов классического и современного мирового искусства (к 100-летию Пушкинского музея). 2 серии .
41. - Perfetto! (об основных видах итальянского кофе и их секретах приготовления)
42. - Цвет нации (к 150-летию Сергея Прокудина-Горского и 100-летию 1913 года)
43. - Русские евреи

Игровое кино

Дубляж

Видеография

• - «Пока, Медвед !» (совместно с Васей Обломовым и Ксенией Собчак)
• 2012 - «ВВП» (совместно с Васей Обломовым и Ксенией Собчак)
• 2012 - «Рэп-молебен в поддержку веры» (совместно с Васей Обломовым и Ксенией Собчак)

Публикации

Книги

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг"ат, понюхал пог"оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г"аботали! А г"абота сквег"ная! Атака – любезное дело, г"убай в песи, а тут, чог"т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал, – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал.

Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.

Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата.Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m"ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j"avoue que votre victoire n"est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l"autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C"est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l"Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l"u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.

На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l"homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d"alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l"Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n"ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l"intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d"or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.

Леонид Геннадьевич Парфёнов (род. 26 января 1960 года, Череповец, Вологодская область, РСФСР, СССР) - российский журналист, телеведущий, режиссёр и актёр.

Ранняя биография

Мать, Альвина Андреевна Парфёнова (урождённая Шматинина, род. 1931), родом из деревни Уломы, предки отца, инженера-металлурга Геннадия Викторовича Парфёнова (1931-2004), из Ёрги. Отец был главным инженером Череповецкого металлургического комбината (в свободное время - рыболов и охотник, любил охотиться на уток). Брат Владимир Парфёнов (род. 1966) - бизнесмен, владелец компании по продаже медицинского оборудования; любит охоту.

В 1977 году поступил на факультет журналистики Ленинградского университета имени Жданова. Окончил факультет в 1982 году.

В начале 1980-х служил в Ленинграде.

В советской прессе печатался от «Красной Звезды» и «Правды» до «Московских новостей» и «Огонька». В 1983 году был корреспондентом в газете «Вологодский комсомолец», а затем работал на Вологодском областном ТВ в Череповце. В журналистских кругах дружил с будущим известным рок-музыкантом Александром Башлачёвым. Именно в квартире Парфёнова в сентябре 1984 года состоялось судьбоносное для Башлачёва знакомство с опальным музыкальным критиком Артемием Троицким. В 1985 году Парфёнов провёл с Троицким телеинтервью на областном ТВ.

Карьера на телевидении

В 1986 году являлся спецкором молодёжной редакции Центрального телевидения, параллельно работал корреспондентом программы «Мир и молодёжь». В 1988 году перешёл работать на «Авторское телевидение». В 1989 году в соавторстве с Андреем Разбашем снял трёхсерийный документальный фильм «Дети XX съезда» о поколении шестидесятников (об этом написано в книге «Влад Листьев. Пристрастный реквием»).

В 1990-1991 годах - автор и ведущий информационно-аналитической программы «Намедни», которую Парфёнов делал совместно с телекомпанией «Авторское телевидение». В начале 1991 года Парфёнов был отстранён от эфира за «неправильные» высказывания по поводу ухода Эдуарда Шеварднадзе с поста министра иностранных дел.

С 1991 по 1993 год на 1-м канале Останкино был автором и ведущим документального наблюдения «Портрет на фоне». Первое время Парфёнов рассказывал о политических деятелях (Гайдар, Руцкой, Шеварнадзе, Назарбаев), а затем он посвящал выпуски передачи людям, олицетворяющим какую-либо эпоху (Зыкина, Кириллов, Магомаев, Пугачёва, Гребенщиков). Последний выпуск передачи был посвящён популярному в то время певцу Богдану Титомиру, который произнёс в эфире передачи фразу «Пипл хавает», ставшую впоследствии крылатой.

В 1992 году взял интервью у Евгения Леонова, которое, как позже окажется, стало для популярного актёра театра и кино последним.

В октябре 1993 года Парфёнов переходит на работу в только что созданную телекомпанию НТВ, где решает вновь запустить программу «Намедни», но уже в формате «еженедельной информационной программы неполитических новостей».

15 марта 1995 года Леонид Парфёнов провёл выпуск ток-шоу Владислава Листьева «Час пик» на 1-м канале Останкино.

В 1997-2001 годах - ведущий исторических программ «Намедни. Наша эра. 1961-91», «Российская империя» и «Живой Пушкин» С апреля 1997 по март 1999 года занимал пост главного продюсера НТВ, входил в совет директоров этой телекомпании. В 1998 году вёл русскую версию игры «Форт Боярд». В конце 1990-х - конце 2000-х часто приглашался в жюри Высшей лиги КВН. Дважды был членом жюри фестиваля «Голосящий КиВиН» (1997, 1999).

Леонид Парфенов известен как оппозиционный общественный деятель, звезда современной тележурналистики и борец за народные права. Он автор документальных фильмов о популярных деятелях культуры, спорта, политики и исторических событиях 20 века.

Детство и юность

Парфенов Леонид Геннадьевич родился в 1960 году в городе Череповце, районном центре Вологодской области. Через 6 лет там же появился на свет его младший брат Владимир. Отец мальчиков работал инженером на заводе, мама – учительницей. Парфенов признавался, что детство в Череповце было хоть и обеспеченным, но ужасающе скучным. Отец часто брал сына на охоту, но, кроме этого, радостей у Парфенова-младшего было мало.

В школе мальчику не с кем было общаться, ведь еще в раннем возрасте Леонид увлекся литературой и к 7-му классу имел уже очень приличный интеллектуальный багаж. В маленьком районном центре просто не нашлось подростка, способного потягаться с Леней в эрудиции. Тем не менее, учился Парфенов плохо, ему никак не давались точные науки.

Уже в 13 лет Леонид писал в районные газеты обширные и серьезные статьи. За одну из них подросток получил роскошную награду: поездку в знаменитый детский лагерь Советского Союза "Артек", где познакомился с такими же юными энтузиастами. Даже находясь в Крыму, Парфенов продолжал писать в местную газету, высказывая интересную и самобытную позицию по поводу задач современных подростков, в то время как сверстники предпочитали проводить время в отдыхе и коллективных развлечениях.

Родители постепенно смирились с решением сына стать журналистом. Но даже им было трудно поверить, что амбициозный Леонид выберет Ленинградский государственный университет имени . Сам Парфенов нисколько не сомневался в собственных силах и легко прошел вступительные экзамены. С тех пор для Леонида началась новая жизнь.

Парень мгновенно влился в культурную жизнь Ленинграда, кардинально изменил гардероб и завел множество полезных знакомств. Подружившись со студентами-болгарами, Парфенов получил возможность ежегодно отдыхать за пределами СССР и поначалу был шокирован открывшимся перед глазами пластом культуры.

Еще больше студента поразило осознание того факта, насколько плотным был информационный фильтр, не допускавший до жителей Советского Союза ничего "западного". И эти открытия заставили Леонида Парфенова усомниться, что он хочет жить при существующем положении вещей.

Телевидение

В 1982 году, после стажировки в ГДР, журналист Парфенов покинул стены альма-матер и по распределению вернулся обратно в Череповец, где молодому специалисту предстояло проработать следующих 4 года. Постепенно статьи Леонида начали появляться в столичных изданиях, а сам молодой человек за полтора года перевелся из газеты на местное телевидение. Это был небывалый успех для недавнего выпускника университета, тем более что навыкам телеведущего и диктора Леонид Парфенов нигде не обучался.

В 1986 году Эдуард Сагалаев, главный редактор программ для молодежи ЦТ Советского Союза, пригласил Леонида в столицу в качестве специального корреспондента. Разумеется, Парфенов не мог отказаться от такого шанса. 2 года журналист работал в телепередаче "Мир и молодежь" и сотрудничал с несколькими другими программами на ЦТ.

А в 1988 году молодого человека пригласили в только что созданную Анатолием Малкиным и телевизионную компанию "АТВ". Там Леонид Парфенов познакомился с и , и другими, позднее ставшими знаменитыми коллегами, менявшими облик советского телевидения на стыке десятилетий.

Что формат программы, что поведение ведущего в эфире были неожиданно смелыми, даже вызывающими. Реалии нового, позднего советского времени требовали иного формата, и Леонид сумел создать картинку, которая нравилась зрителю. Однако уже в следующем году телеведущий отстранен за слишком резкие высказывания в сторону отставки видного политического деятеля .

Леонид Парфенов в программе "Намедни"

Немилость продлилась недолго и в целом прошла почти незаметно для карьеры Леонида. К тому же после развала СССР, благодаря появившейся свободе слова, образовались множество газет, журналов, радиостанций и телестудий. Талантливому журналисту было из чего выбирать. В том же 1991 году Парфенов присоединился к телекомпании “ВИD”, созданной .

В 1993 году телеведущий начал сотрудничество с еще одним новичком среди телекомпаний - НТВ. Там журналист воскресил свое любимое детище, ранее закрытый проект "Намедни". 1994-й закончился для Парфенова первой в профессиональной биографии премией “ТЭФИ” за придуманную им передачу "НТВ - новогоднее телевидение".

В следующем году Леонид присоединился в качестве ведущего к ток-шоу "Герой дня", формат которого подразумевал интервью в прямом эфире с видными российскими деятелями культуры и политики. Тогда же Парфеновым в соавторстве с было придумано новогоднее шоу "Старые песни о главном", стремительно завоевавшее популярность зрителей постсоветского пространства. Парфенов и Эрнст тонко сыграли на желании аудитории увидеть новое и непривычное, соединив в одной передаче популярных звезд, новый для российского телевещания формат мюзикла и с детства знакомые целевой аудитории советские песни.

С 1997 по 1999 годы Леонид состоял в совете директоров телеканала, а также являлся генеральным продюсером. Телепроект "Намедни" преобразился в цикл документально-исторических фильмов. Всего вышли 16 серий в рамках проекта «Российская империя».

Сериал охватывал жизнь России с 1697 по 1917 годы и был посвящен правителям государства от до . Фильмы выходили до середины 2004 года, пока Парфенова не уволили с НТВ. Тогда журналист начал сотрудничать с Первым каналом, для которого создавал документальные фильмы.

Восторг зрителей и критиков вызвала картина «Цвет нации», посвященная родоначальнику цветных фотоизображений и издателю журнала для поклонников этого вида искусства Сергею Прокудину-Горскому. Фильм рассказывал не столько о человеке, сколько о том, что потеряла Россия с начала 20 века, начиная от памятников архитектуры и заканчивая духовными ценностями.

К 200-летнему юбилею писателя телеведущий снял фильм «Птица Гоголь», рассказывающий об авторе «Носа» и «Ревизора» как об авангардисте своего времени. Отрывки произведений читали , .

Героями документальных рассказов Леонида становились и , и , и . «З00 лет Новому году» посвящен истории появления праздника в России. «Гамбит. На месте событий» послужил своеобразным предисловием к фильму по книге , режиссер и автор романа прошлись по полям сражений Русско-турецкой войны.

«Хребет России» - повествование об Уральском регионе, снятое в формате роуд-муви в соавторстве с писателем Александром Ивановым. Это автор романов «Географ глобус пропил», «Общага-на-крови», «Сердце пармы», по которым уже сняты и в ближайшем будущем появятся новые художественные ленты.

С тех пор Леонид успел выпустить несколько книг-альбомов, поработать главным редактором новостного журнала, сняться в клипе на песню "Рэп-молебен в поддержку веры" и начать тесное сотрудничество с информационным телеканалом "Дождь". Здесь мужчина стал соведущим программы «Парфенов и Познер», затем тележурнала «Парфенов», оба проекта продержались меньше года.

Леонид Парфенов в программе "Парфенов и Познер"

За самоотверженную работу в сфере телевещания Леонид Геннадьевич в 2010 году получил премию имени Влада Листьева, с которым в 90-х годах успел поработать.

Леонид Парфенов неоднократно отмечен наградами со стороны как коллег, так и благодарной аудитории. Вряд ли найдется еще хоть один журналист, который за 15 лет 4 раза получил премию “ТЭФИ”.

В январе 2016 года Парфенов присоединился к образовательному проекту «Открытый Университет», для которого подготовил урок об ответственности элит и новом языке медиа.

Весной 2016-го анонсирован первый фильм нового документального проекта Парфенова «Русские евреи». В трилогии речь идет о влиянии русскоговорящих евреев на историю всего мира. Первая серия проекта охватила 1918-1948 годы. Специфическая тема фильма тут же подняла вопрос о национальности журналиста. Автор никак не комментировал интерес к своим корням и называет себя русским журналистом.

Трейлер фильма Леонида Парфенова «Русские евреи»

Мужчина заявил, что проект о евреях – только начало, впоследствии планируется снять фильмы о русских немцах и грузинах, нациях, которые вместе с евреями, по теории Леонида, стали основными, смешавшимися с русским народом.

В 2017 году ведущий презентовал фильм «Русские евреи. 1918-1948» в Риге. Вскоре канал RTVI (бывший «НТВ–Интернешнл») представил новую развлекательную программу – «Намедни в караоке». Парфенов и гости студии вспоминали и напевали хиты прошлых лет.

Сейчас Парфенова не видно ни на одном телеканале. Как признался в интервью сам журналист, он нигде официально не трудоустроен, но в формате самозанятости работает так много, как не делал этого в телестудиях. Кроме того, телеведущий входил в число советников президента РФ в области обеспечения прав и свобод граждан.

Книги

В 2008 году Леонид стал лауреатом премии «Лучшая книга журналиста» за серию "Намедни. Наша эра. События, люди, явления". Год спустя получил приз «Книга года» от агентства «Роспечать». Писателем Парфенов себя не считает, поскольку у него только 2 профессии – журналист и телеведущий.

«А книга – это журналистика в твердом переплете».

В основу изданий лег телепроект «Намедни». В первых 6 томах прослеживалась поступательная хронология: каждому десятилетию от 60-х до середины 2000-х отводилось по книге. Затем – обращение в предвоенные годы. Леонид пояснил, что в России 21 века не осталось почти ничего от «советскости» и забываются уроки прошлого.

Цикл «Российская империя» посвящен периоду от Петра Первого до Октябрьской революции. Автор вновь объехал места, в которых побывал, представляя зрителям одноименный сериал, расширил и дополнил материал.

«Литература про меня. Леонид Парфенов» вышла в цифровом аудиоформате. В книге телеведущий отвечал на вопросы писателя и колумниста о работе на телевидении, школьных друзьях, музыкальных вкусах и прочих сторонах жизни.

Вместе с супругой Еленой Леонид выпустил сборник рецептов «Ешьте!», где собраны кулинарные хиты, от простых до требующих терпения в приготовлении. На Парфенове лежала обязанность подбирать иллюстрации.

Личная жизнь

С женой Парфенов познакомился благодаря профессии. Увидев в газете статью Леонида, журналист Чекалова загорелась желанием увидеть воочию талантливого юношу. Подруга пришла к Лене в гости и за компанию привела Парфенова. С тех пор начался роман, закончившийся свадьбой в 1987 году.

Чекалова работала на Первом канале, вела в программе «Утро» кулинарную рубрику «Счастье есть!». В конце 2013-го женщину уволили, по словам Елены, за политические взгляды супруга и за поддержку , баллотировавшегося в мэры Москвы. Но в глаза об этом, конечно, не сказали. Да еще и на сайте разместили недостоверную информацию: якобы у телеведущей другие проекты. Это, пожалуй, единственный раз, когда семья Парфенова привлекла внимание прессы. Личная жизнь журналиста ни в молодости, ни спустя годы брака не становилась источником слухов и сплетен.

У супругов двое взрослых детей - сын и дочь. Иван окончил университет в Милане и работает, по одним источникам, в РИА «Новости», по другим – развивает азиатское направление в коммуникационном холдинге «Апостол», гендиректором которого одно время значилась . Мария училась в Лондоне, на факультете СМИ и социологии Городского университета, занимается семейным ресторанным бизнесом.

В 2015-м Леонид Парфенов породнился с банкиром Михаилом Бройтманом: Иван женился на дочери предпринимателя Марии, выпускнице лондонской Architectural Association School of Architecture. Свадьбу отпраздновали по еврейским обычаям. Фото с торжества и последующего медового месяца опубликовали глянцевые издания. Через 3 года журналист стал дедом.

Леонид Парфенов сейчас

В интервью на «Эхо Москвы» в 2017 году Леонид Парфенов сказал:

«Либо я не нужен «Ютубу», либо «Ютуб» не нужен мне, но по какой-то причине эта история не срастается».

В 2018-м, видимо, все «срослось», и журналист открыл собственный канал. С названием не мудрствовал, обыграл фамилию – «Парфенон». Ярко и узнаваемо. Ролики Леонид Геннадьевич именует дневником событий за неделю. Первый выпуск за пару дней набрал свыше 500 тыс. просмотров.

Помогают Парфенову продюсер Илья Овчаренко, бывший менеджер ВГТРК и «Рамблера», и соведущий , которого Интернет-сообщество знает под ником Wylsacom. Коллег Леонид удивляет тем, что отвечает на комментарии пользователей, что по большому счету в Сети мало кто делает.

Взлет популярности блога обеспечила личность журналиста, считает Илья. Парфенов умеет подать информацию так, что зритель по ту сторону экрана становится собеседником. К слову, сам владелец канала в интервью «Дождю», данном в январе 2019-го, назвал деятельность на YouTube не блогерством, а именно журналистикой.

«Парфенон» превратился не только в способ самовыражения бывшего телеведущего. В СМИ приводилась оценка исследовательского агентства блогеров, предположившего, что создатель канала заработал за год 22,9 млн руб. К этим словам сам Парфенов отнесся спокойно:

«Я не суммировал. Даже те деньги, которые там были названы, невелики. Вообще деньги там не сумасшедшие, мягко говоря. И материальный стимул для меня самый слабый».

Нынешнее телевидение Леониду не интересно ни как зрителю, ни как специалисту, разбирающемуся в процессе создания контента. Поэтому телевизор журналист не смотрит, а резонансную новость или фильм можно раздобыть в Интернете.

Фильмография

• «Намедни 1961-2003: Наша эра»
• «300 лет Новому году»
• «И лично Леонид Ильич»
• «Цвет нации»
• «Современница» (о Галине Волчек)
• «Он пришел дать нам волю» (о Михаиле Горбачеве)
• «Живой Пушкин»
• «Жизнь Солженицына»
• «Русские евреи»

Библиография

• «Ешьте!»
• «Намедни. Наша эра. 1946-1960»
• «Намедни. Наша эра. 1961-1970»
• «Намедни. Наша эра. 1971-1980»
• «Намедни. Наша эра. 1991-2000»
• «Российская империя. 1689-1762. Пётр I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна»
• «Российская империя. 1762-1801. Екатерина II, Павел I»
• «Российская империя. 1801-1855. Александр I, Николай I»

26 января 1960 года родился Леонид Парфенов, российский журналист, телеведущий, автор популярных телефильмов и книг об истории России.

Личное дело

Леонид Геннадьевич Парфенов (57 лет) родился в Череповце Вологодской области. Родители, Альвина Андреевна (1931) и Геннадий Викторович (1931—2004), были из окрестных деревень. Отец работал главным инженером Череповецкого металлургического комбината, в свободное время любил охотиться на уток и ходил на рыбалку.

В 1977 году Леонид поступил на факультет журналистики Ленинградского университета имени Жданова. Уже во время учебы печатался в ведущих советских изданиях — «Правде», «Огоньке», «Московских новостях». После окончания института в 1982 году работал корреспондентом в газете «Вологодский комсомолец», а затем на Вологодском областном телевидении в Череповце. Дружил с тогда начинающим музыкантом Александром Башлачевым. Именно в квартире Парфенова в сентябре 1984 года Башлачев познакомился с опальным музыкальным критиком Артемием Троицким. В 1985 году Парфенов сделал с Троицким интервью на областном теоевидении.

В 1986 году стал спецкором молодежной редакции Центрального телевидения, параллельно был корреспондентом программы «Мир и молодежь». В 1988 году перешел на «Авторское телевидение», где вместе с Андреем Разбашем снял трехсерийный документальный фильм «Дети XX съезда» о поколении шестидесятников.

В 1990—1991 годах «Авторское телевидение» выпускало развлекательную программу Парфенова «Намедни». В начале 1991 года ведущий был отстранен от эфира за высказывания по поводу отставки Шеварднадзе с поста главы МИД СССР. В 1991—1993 годах работал на Первом канале, где вел программу «Дело» и создал концепцию программы «Портрет на фоне». В 1993 году пришел на НТВ, где возродил «Намедни», рассказывавшую о культурных событиях в стране и мире. В 1994 году был автором и ведущим проекта «НТВ — новогоднее телевидение», получил за него свою первую ТЭФИ в номинации «Развлекательная программа».

В 1995—1996 годах — автор первых двух частей новогоднего шоу «Старые песни о главном» на Первом канале. В 1997—2001 годах вел на НТВ исторический цикл «Намедни. Наша эра. 1961—1991». В тот же период снял телефильмы «Российская империя» и «Живой Пушкин». В программе «Итоги» делал рубрику «Особый взгляд Леонида Парфенова». В 1997—1999 годах занимал пост главного продюсера НТВ, входил в совет директоров телекомпании. В 1998 году вел игру «Форт Боярд», участниками которой были журналисты НТВ.

В 2012 году вместе с Васей Обломовым и Ксенией Собчак записал музыкальные видеоролики «Пока, Медвед!», «ВВП» и «Рэп-молебен в поддержку веры».

В декабре 2014 года стал жертвой обмана — съемочная группа попросила ведущего сказать слова поддержки Алексею Навальному и подержать перед камерой лист с адресом navalny15.com. Выяснилось, что сайт был создан за несколько дней до интервью противниками Навального. Из интервью Парфенова на ресурсе была опубликована только часть с бумажкой. Точно так же была обманута Лия Ахеджакова.

Рождение медийной легенды - детство Леонида Парфенова

Тогда, 26 января 1960 года в городе Череповце, Вологодской области, в семье главного инженера металлургического комбината и учительницы, еще никто не мог догадаться о том, что на свет появился не просто мальчик Лёнечка. В тот день произошло появление на свет гениального журналиста, телеведущего, режиссера, актера, продюсера и просто интеллектуала своего времени – Леонида Парфенова.

Позже, в 1966 семье родится еще один мальчик – брат Леонида Владимир, который станет хорошо известным бизнесменом, занимающимся покупкой и продажей медицинского оборудования. Отец Леонида очень любил рыбалку и охоту, на них, как только появлялось свободное время от работы, он часто брал с собой и старшего сына.

Приход в профессию

Становление журналиста Парфенова начало происходить с момента поступления в 1977 году на факультет журналистики одного из самых престижных университетов страны – в Ленинградский университет имени Жданова, который Леонид успешно закончил уже в 1982 году.

После института Леонид Парфенов служил в рядах Советской армии в Ленинграде. Есть люди, которые приходят в профессию случайно, но это был по-настоящему правильный выбор. Как журналист он будет пробовать себя в самых разнообразных изданиях, среди них будут «Красная звезда», «Правда», «Московские новости», «Огонек», «Вологодский комсомолец».

Обломов,Собчак,Парфёнов - Рэп-молебен в поддержку веры

После опыта в печатных СМИ, Парфенов начнет понимать значимость и возможности, начнет понемногу влюбляться в телевизионное пространство. Первый опыт на телевидении относится к его работе на областном череповецком ТВ. Он первый, из немногих журналистов того времени, начнет вести дружбу с известными рок-исполнителями и музыкальными критиками, которые только появлялись на советском музыкальном пространстве. Среди них будут такие имена, как Александр Башлачев и Артемий Троицкий, встреча которых состоялась именно с легкой руки Парфенова в 1984 году. С легендарными личностями того времени Леонид регулярно проводил встречи в рамках программ областного телевидения.

Взрослая жизнь Парфенова

Взросление журналиста Парфенова началось с момента его прихода на Центральное телевидение в 1986 году в качестве специального корреспондента в молодежную редакцию, где он работал вместе с другими коллегами-журналистами над созданием программы «Мир и молодежь». Но этого Леониду Парфенову было мало, и в 1988 году он переходит работать на «Авторское телевидение», где можно было не только экспериментировать со словом, но и искать абсолютно новые формы подачи материала зрителю. Результатом работы на «АТВ» стал совместный с Андреем Разбашем трехсерийный документальный проект «Дети ХХ съезда» о знаменитом поколении 1960-х годов. Потом о процессе работы над первым своим документальным телефильмом Парфенов с особым трепетом напишет в книге «Влад Листьев. Пристальный реквием».

Распад СССР, приход в страну гласности и становление нового Российского государства стали этапными и в творчестве молодого, перспективного телевизионщика. В 1990-1991 годы он стал автором и ведущим развлекательной программы «Намедни», но из-за своих острых, как бритва, слов и умозаключений, его в начале 1991 года отстранили от работы на телевидении. Но этот факт не только не подрезал крылья Парфенову, он придаст ему еще большей уверенности в своих силах и укажет дорогу к созданию нового документального проекта «Портрет на фоне», который создавался на протяжении 1991-1993 годов и состоял из шести фильмов. Потом он будет работать над выходом неполитических новостей на Первом канале «Останкино», а в 1994 году начнет работать на канале НТВ, с которым у него будет связано много хороших и не очень событий в жизни. Кроме особой любви и трепета к телевизионной документалистике, Парфенов пробовал себя и в качестве автора таких популярных в начале 1990-х новогодних проектов, как «Старые песни о главном».

Во время работы на НТВ в период с 1997 по 2001 годы Леонид Парфенов будет постоянным ведущим и автором исторической программы «Намедни. Наша эра. 1961-1991», ему же будет принадлежать идея создания одних из самых грандиозных телевизионных проектов современности «Российская империя», «Живой Пушкин», «Особый взгляд Леонида Парфенова», их постоянным ведущим был также он. После ухода с НТВ в 2004 году, Парфенов перешел на работу на «Первый канал», который обрел в его лице автора и ведущего документальных фильмов «О, мир – ты спорт!», «Люся», «И лично Леонид Ильич», «Зворыкин-муромец», «Птица-Гоголь», «Хребет России» и многих других. Все они стали доказательством журналистского таланта и прирожденной любви к аналитике Парфенова. С 2012 года работает на телеканале «Дождь».

Выступление Леонида Парфенова на Болотной площади

Работа – не только телевидение

. Леонид Парфенов с 2004 по 2007 год являлся главным редактором журнала «Русский Newsweek», а в конце 2007 года он начал работу над своим долгосрочным проектом – написанием книги-альбома «Намедни. Наша эра», которая на тот момент должна была состоять из четырех книг – десятилетий. Но уже с 2010 года Парфенов приступил к написанию пятого тома книги, первый полутом которой презентовал в 2011 году, а второй полутом – в марте 2013 года.

Пробует себя Леонид и в качестве актера дубляжа мультипликационных и художественных фильмов, работал в составе жюри телевизионных программ «Минута славы», «Высшая лига КВН», «Голосящий КиВиН», а с 2010 года на «Первом канале» является постоянным ведущим программы «Какие наши годы!» вместе с со ведущей Татьяной Арно.

Профессиональное признание

За годы работы на телевидении Леонид Парфенов создал порядка 38 проектов, многие из которых являются циклом телепередач или телефильмов. Его деятельность отмечена пятью наградами «Теффи» за программы, созданные в разное время, награжден премиями Союза журналистов России, именной премией Владислава Листьева, отмечен призами телепрессы, а также является постоянным членом Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека.

Личная жизнь Леонида Парфенова

Как и многие успешные люди, которые реализовались в профессиональной сфере, Леонид Парфенов успешен и в делах семейных. Его единственной с 1987 года женой является Елена Чекалова, которая тоже является известным журналистом, автором многочисленных книг о телевидении.

В семье есть два ребенка – сын Иван и дочь Мария, которые получили образование за рубежом и никак не связывают свою дальнейшую жизнь с журналистикой. Сын Парфенова имеет экономическое образование Миланского университета, а дочь желает связать свою жизнь после окончания Итальянской школы Британского совета с ресторанным и гостиничным бизнесом.