АРХИТЕКТУРЫ

В.Г. Попов

ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ

Макеевка - 2004

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

ДОНБАССКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ СТРОИТЕЛЬСТВА И

АРХИТЕКТУРЫ

КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ

В.Г. Попов

ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ

Макеевка - 2004

УДК: 316. 43

Попов В.Г.

Философияистории. Учебно-методическое пособие. - Макеевка: ДонГАСА, 2004. - 33 с.

Освещены узловые проблемы философии истории, составляющие мировоззренческую основу дисциплин гуманитарного и социально-экономического цикла: истории Украины, экономической теории, политологии, культурологии, социологии, религиоведения и права.

Для студентов, аспирантов и магистрантов технических вузов.

Рецензент: доктор философских наук, профессор кафедры философии Донецкого национального технического университета Р.А. ДОДОНОВ.

Утверждено на заседании кафедры философии и экономической теории Донбасской государственной академии строительства и архитектуры 26 апреля 2004 года. Протокол № 10.

© В.Г.Попов, 2004

Введение.…..………………………………………………………… 4

§ 1. Философское понимание истории ………………………………. 4

§ 2. Проблема единства исторического процесса …………………… 9

§ 3. Проблема многообразия всемирной истории ……………………15

§ 5. Критерии исторического прогресса ……. ……………………… 27

Вместо заключения …………………………………………………… 30

Литература ….………………………………………………………….33

Введение

Термин «философия истории » введен в литературный оборот в ХVIII веке Вольтером. Однако основные идеи философии истории возникли значительно раньше. Философия истории исследовала и исследует чему и как учит человечество его история. Она даёт истолкованиенаправленности исторического процесса в целом и в связях настоящего, прошлого и будущего.

Адекватное понимание истории важно для каждого из нас. В отличие от животного человек живёт в потоке разнонаправленных и быстро меняющихся событий. И потому ему свойственно задумываться над связью времён - связью между «сегодня», «вчера» и «завтра». С будущим каждый из нас связывает свои надежды, с прошлым - воспоминания и сожаления, с настоящим - планы и намерения. Поэтому, как правило, людей волнуют вопросы логики и смысла исторических процессов.

Философия истории анализирует особенности и методы воспроизведения исторического процесса, структуру, смысл и движущие силы истории. История рассказывает человечеству о его генеалогии, о ярких событиях, запечатлённых памятью людей. Она накапливает опыт, добытый предшествующими поколениями. Поэтому иногда историю называют отчётом человечества о своих деяниях. В этом плане история общества сродни биографии отдельного человека. Однако биография не является автобиографией, её могут написать о человеке другие. У истории общества внешнего наблюдателя нет. От имени человечества она пишется специалистами многих профилей. В том числе историками-любителями и историками-профессионалами, историками-эмпириками и историками-теоретиками, собирателями исторических фактов и искателями смысла всемирной истории. Для решения сложных вопросов кооперации их усилий в процессе познания, объяснения и оценки прошлого требуется помощь философского знания, одним из разделов которого является философия и методология истории.

Философское понимание истории

И всё же необходимо ли нам, людям историческое видение социального мира? Вопрос не простой. Человек - существо историческое, созданное в ходе истории. Общество тоже пережило сложную историю. Но она всегда была историей людей и человеческих деяний. Поэтому история всегда интересовала людей, размышлявших, кто мы, откуда мы, для чего мы? Эрудиты останавливались на констатации фактов или хронологии событий, мудрецы шли дальше, пытаясь уяснить общие закономерности исторического процесса. Неоднозначность подходов к истории объясняется сложностью и многоаспектностью реальной истории и трудностями исторического познания.

Во-первых, история есть совокупность деяний людей, движение общества во времени, цепь взаимосвязанных и взаимообусловленных событий. Это - реальная, событийная история. Во-вторых, историей называют описание исторических событий. В-третьих, историей называют осмысление хода реальной истории, то или иное понимание логики событийной истории. Как осмысленный рассказ о событиях и деяниях людей историю понимали эллины, в языке которых возникло само слово «история». Но какая история интересует человечество? - История-правда или история-ложь, история-самоотчёт или история-донос (вспомним монаха-летописца из «Бориса Годунова» А.С. Пушкина), история-развлечение или история как жизненная необходимость? В трактате «Как следует писать историю» Лукиан из Самосаты писал: «Единственное дело историка - рассказывать всё так, как оно было». Эту формулу много раз повторяли и другие историки. Писать историю такой , какой она есть на самом деле (wie es eigentlich gewesen war) требовал немецкий историк Х1Х века Леопольд фон Ранке. Непредвзято фиксированная история интересовала людей как коллективная память о собственном прошлом. В этом качестве история интересует любого человека и сегодня. Однако на этом пути возникают познавательные трудности и ловушки. Прежде всего - проблема выбора адекватных инструментов и методов исторического исследования.

От эмпирического анализа исторических фактов, как правило, скрыта проблема эффективности его предпосылок и средств обобщения и истолкования фактов. - Исследователь-эмпирик использует методологические инструменты познания истории без их непосредственной подготовки, проверки и обоснования. Односторонний эмпиризм специалистов, тяготеющих к фактологии, порождает иллюзию непосредственной данности и непогрешимости спорных выводов. Более того, отказ от теоретического анализа подводит практику исторического исследования к ситуации «нуль-гипотезы», делает её жертвой беспредпосылочно-интервальной – «дикой» методологии, применяемой от случая к случаю. Подобное игнорирование мировоззренческой установки в ходе интерпретации фактического материала наказывает прежде всего самого исследователя, а через него и общество, которое поручило ему решение познавательной задачи. Разрушение исторической логики ведёт к теоретическому и практическому нигилизму, лишает общество надёжных ориентиров и объединяющих идей. Реальные погрешности исторических иллюзий обнаруживаются в научной кооперации ученых разных специальностей и разных поколений. Под давлением новых данных, часто окольными путями исследователи истории подходят к осмыслению философии исследования, то есть к проверке исходных методологических оснований. Поэтому для решения сложных вопросов познания и оценки прошлого требуется помощь философского знания, одним из разделов которого является философия истории, центральным методом которой выступает исторический метод .

Одна из главных задач философии истории заключается в прояснении структуры исторического процесса. Структура истории раскрывается в системе стадий, ступеней и этапов развития общества. Есть многоуровневые, сферные, «шкатулочные» (или «матрёшечные») интерпретации структуры истории. Известны линеарные (ленточные, линейные) и плюралистические (параллельно-множественные) схемы исторического процесса. В различных периодизациях выделяют две, три, пять и более стадий исторического процесса. Социалист-утопист Х1Х века Ш. Фурье и футуролог второй половины ХХ века Г. Кан насчитывали в истории более 30-ти эпох и стадий истории прошлого, настоящего и будущего. Такой разнобой в периодизационной структуре истории определён выбором разных оснований периодизации, критериев выделения исторических стадий.

Поисксмысла исторического процесса составляет другую задачу философско-исторического знания. Встречаются, конечно, заявления, что «история смысла не имеет», поскольку единой истории у человечества нет. А там где история, как говорится, хватает человека «за душу», - например, в политической сфере, - там мы обнаруживаем историю «международных преступлений и массовых убийств». Так пишет в работе «Открытое общество и его враги» К. Поппер. Более глубокой, однако, является мысль, согласно которой «философия истории есть суд над историей: мало сказать, что ход её был такой-то, что составляющие его процессы управляются такими-то и такими-то законами, нужно найти ещё смысл всех перемен, сделать им оценку, разобрать результаты истории и их также оценить». Так писал русский историк Н. И. Кареев. И хотя позднее он отказался от данного подхода, это сути проблемы не меняет. Характер событий, через которые проходят современники «судей истории», накладывает оптимистический, пессимистический или индифферентный отпечаток на прояснение смысла истории, на общую оценку полузабытого прошлого, проблемного настоящего и ожидаемого будущего. Мы не хотим быть манкуртами - людьми без исторической памяти, даже если сохранить достаточно полное представление об истории трудно: «сметает время даже имена - века идут , могилу ждёт могила », - писал английский поэт-романтик Дж.Г. Байрон, пораженный бесславным завершением наполеоновской эпопеи. Объясняя причину своего «космического пессимизма», он утверждал: «Всё погибает слепо и фатально - Ахилл зарыт и Троя сожжена, и будущего новые герои забудут Рим, как мы забыли Трою ». Однако социально-исторический пессимизм непродуктивен. Он обезоруживает участника исторического процесса как психологически, так и мировоззренчески. От учёных и философов ждут реального прогнозирования путей модернизации нашего общества, критического анализа перемен, совершающихся в мире на рубеже второго и третьего тысячелетий, поиска выхода из кризиса, с которым столкнулось человечество. Эта проблематика ставит перед наукой новые историко-познавательные задачи, которые ведут к переоценке ряда прежних постулатов философско-исторического знания, в том числе - в прояснении смысла исторического процесса.

Смысл истории проясняется степенью достижения обществом базовых социально-исторических ценностей: гуманности, свободы, самосознания, счастья, социальной справедливости, духовной гармонии и благополучия. Если история общества будет лишена смысла, то в нашу жизнь безудержным потоком хлынет исторический хаос: разорванная «связь времён (поколений)», дезинтеграция общественной жизни, террор, аморализм, нигилизм, варварство и анархия.

Но что такое человечество, кто его представляет и как оно проявляет себя в истории? Отвечая на эти вопросы, остановимся на источниках исторических изменений и движущих силах истории. Источниками историческихизменений являются фундаментальные противоречия общественной жизни, активность социальных групп - субъектов исторических изменений, столкновение их интересов, условия и стимулы человеческой деятельности, противоречия в системе детерминации исторических изменений, формы преемственностиисторической деятельности и опыта людей. Объединяющей основой исторического процесса во все времена служила преемственная связь поколений. Уяснив, что и как передаёт поколение «отцов» поколению «детей», как, почему и в какой последовательности совершаются деяния людей и события истории, мыслители размышляют о характере их взаимосвязи, единстве и многообразии исторического процесса, о формах, ступенях и уровне всемирности, достигнутой человечеством, о направленности самой истории. Важно учитывать особенности среды, в которой протекает история на каждом из её этапов. Человек похож на своих родителей, однако ещё больше люди походят на своё время, - гласит восточная поговорка. Понимание этого обеспечивается решением сложных проблем исторического познания. Среди них - понимание того, что история развивается как драматическое, а не пасторально-отлакированное действие. Она протекает в «коридоре» ограничений, одно из которых - угроза всеобщего уничтожения человечества маниакальными «делателями» истории, другое - сладкий идиотизм иждивенчества, беспроблемной жизни миллионов, отстраняемых от активного участия в историческом процессе за «взятку» стойлового содержания постиндустриальным, постэкономическим, информационным и любым другим обществом так называемого «всеобщего благоденствия». В этом отношении двадцатый век был показательно бурным и особенно трагичным: «На плечи бросается век -волкодав », - писал о нём О. Мандельштам. Впрочем, и предшествующий ему ХIХ век был не лучшим: «Век девятнадцатый , железный . // Воистину жестокий век , ... - констатировал А. Блок. - Век буржуазного богатства , (растущего незримо зла!) // Под знаком равенства и братства здесь зрели тёмные дела ...». Прошедшие «железные» века - только часть многих, пережитых человечеством. И их характеристика - не исключение, а скорее правило в истории.

Что же объединяет такие разные исторические времена и что способствует пониманию их специфической логики? Логику истории проясняет степень достижения обществом высот прогресса и базовых социально-исторических ценностей. Степень их достижения и воплощения задаёт смысл истории. Сам факт самосохранения человечества в истории и через историю служит, быть может, один из самых значительных примеров, который история дала человечеству.

Зададимся вопросом: оправдывает ли человечество суд состоявшейся истории? Кто рассудит историю и современное человечество? Каковы «уроки» суда истории? Поставленные вопросы из числа тех, задавать которые очень полезно, но отвечать на которые очень опасно. Ибо под суд попадает и сам историк со всеми добродетелями и слабостями его души, ориентацией на критическое или апологетическое отражение истории своего времени. Начнём с очевидного. История - это не только «дела давно минувших дней, преданье старины глубокой». В разнообразных формах она присутствует в нашем «сегодня», определяет жизнь современного человечества, подготавливает нашей деятельностью историческое «завтра». Прошлое учит нас опыту состоявшейся истории. Оно есть некая данность, которую историк изменить уже не в силах, но которую он может перетолковать (реинтерпретировать) в системе собственных ценностей, идеалов и методологии. Подобная - переосмысленная картина истории оказывает мобилизующее либо деморализующее воздействие на сознание и поведение миллионов людей. Таким образом «картины» истории, как и обломки общественных структур, психологическая инерция и ценностные ориентации уходящих эпох, ещё долго будут довлеть над жизнью и миропониманием новых поколений.

Обществу присуща тенденция поступательного движения, которая подчиняет себе моменты цикличности и регресса, также свойственные историческому развитию. При этом не только общественный регресс, но и технический прогресс уже не первый раз ставит человечество на грань урбанистической, демографической, ракетно-ядерной, ресурсно-экологической, медико-антропологической и иных катастроф. И если история продолжается и человечество не погибло, то значит она не бессмысленна, и главный смыслсуществования человечества во времени состоит в отсутствии исторического коллапса - в наличии самой истории. История как бы оправдывает человечество, отшелушивая всё фиктивное, искусственное, наносное в его деяниях. Она говорит человеку, впавшему в отчаяние: «сотри случайные черты - и ты увидишь : мирпрекрасен ...» (А. Блок). Мир истории прекрасен даже в самых трагических моментах общественного прогресса. Ибо нет худа без добра - добро есть преодоление зла. Без борьбы со злом не было бы и самой истории. За будущее всегда надо бороться. Однако - за какое будущее, чем одни представления и суждения о нём предпочтительнее других? Где объективные основания наших исторических оценок? Здесь мнения историков расходились, иногда - до взаимоисключающих. Время, однако, всё рассудит, – гласит народная мудрость. Каждая эпоха судит, критикует или оправдывает прошлое. И вынося приговор (с учётом опыта, накопленного поколениями), новая эпоха становится мудрее, а человечество - взрослее. Каким бы абсурдным ни казался иной приговор эпохи, этот приговор, в конечном счёте, верен, потому что подтверждён опытом состоявшейся, а не домыслами утопическо-иллюзорной или надуманно-кабинетной истории.

Ф.М. Достоевский как-то сказал: если человечество явится на Страшный суд с томом «Дон Кихота», оно будет оправдано. Гарантия оправдательного приговора Истории - в выстраданности человечеством уроковсвоейистории. Человечествоколлективизируется, обобществляется.Его история становится всё более всемирной. В неё вливаются микропотоки истории отдельных стран, народов и цивилизаций. И хотя человек-в-норме остаётся привязанным к своей «малой родине», но живёт он сегодня по преимуществу не в биографическом, но и в историческом времени и окружении. Поэтому место, время и житейская биография каждого вплетены в универсальные процессы той или иной степени общности и продолжительности. Попытки «изоляционистской», отдельной, доморощенной истории ныне окончательно скомпрометированы и обсуждению не подлежат. Научно-технический прогресс и международное разделение труда активизируют и делают этот опыт общим для всех стран и народов.

Конечно, время от времени отдельные эпохи и «провинции» (регионы) всемирной истории потрясают технические перевороты, экономические, политические и культурно-цивилизационные кризисы, идеологические революции, волны которых заливают всю планету. Но они лишь акцентируют, но не отменяют уроки, преподанные историей человечеству.

§ 2. Проблема единства исторического процесса

Философия истории различает всемирную историю и историю отдельных стран и народов. Всемирная история есть системное единство историй различных стран и этносов.

Чем задаётся системное единствоисторическогопроцесса, которое проявляется прежде всего в событиях общечеловеческого значения? На первый взгляд это единство задаётся событийной и хронологической непрерывностью истории и необратимостью исторического процесса. Однако в ходе непрерывной истории, например – Китая и античного мира, исчезали громадные государства, рушились древние цивилизации, гибли, превращаясь в «навоз» истории, целые народы. Об этом свидетельствуют, например, историк Сыма Цяня и «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. В трагической стихии жизни единство истории если и сохранялось, то принимало своеобразную форму «единства» жертвы и хищника в желудке последнего. Так что событийность и хронология истории хотя требуют учёта, но последними основаниями обобщающего смысла истории быть не могут. Его ищут в явлениях, которые выходят за рамки конкретных событий и времён. В поисках источника общего в истории идеалисты, например, апеллируют к духовному единству людей, но при этом спотыкаются о многообразие человеческих культур и цивилизаций. Противоположное историческому идеализму материалистическое понимание истории (в концепции К. Маркса) сводит единство исторического процесса к объективной логике экономического развития, в русле которого формируется единая история человечества, а сама история принимает форму возникновения, развития, расцвета и гибели общественных формаций , последовательная смена которых образует магистраль или ось сохранения и развития истории.

К. Маркс объяснил последовательность ступеней мировой истории объективной логикой и закономерным единством экономического развития мира. В частности - развитием производительных сил и производственных отношений в экономических регионах мира, формированием мирового рынка и международного разделения труда, которые, в конечном счёте, задают сближение социальных структур, общественно-политических форм и форм культурного общения разных народов и регионов мира однотипных ступеней развития.

К. Маркс определил общественную формацию как форму и тип общества, которое находится на определённой ступени исторического развития и имеет своеобразные отличительные характеристики. Он истолковал историю как процесс движения по ступеням всемирно-исторического прогресса. Ступени формационного развития обусловлены прохождением обществом ступеней экономического формирования всемирной истории, таких как первобытность, азиатский способ производства, антично-рабовладельческое хозяйство, феодальная и буржуазная системы экономики. Формационные «координаты» или стадиальное положение каждого конкретно-исторического общества определяет тип и уровень развития его хозяйственно-экономической организации, а в ней - способ производства материальных благ (ведущий - в случае, если конкретное общество является многоукладным). Понятие способа производства и присущих ему производственных отношений используется К. Марксом в качестве критерия отнесения конкретного общества к той или иной общественной формации. Противоречия способа производства раскрывают механизмы и источники развития и смены формаций. «Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества», - подчёркивает К. Маркс. Тем самым им заданы факторы оси преемственности (развитие производительных сил) и прерывистости стадий формационной истории (по типу производственных отношений).

Учёт производственно-экономической специфики формационных стадий истории позволяет обнаружить объективную структурированность истории. Каждая система общественных отношений рождается, развивается и сходит с исторической арены, закономерно уступая место новой, более развитой формации. Последовательность смены формаций объективна и исторически оправдана. История предстаёт закономерным процессом прохождения конкретной страной формационного состояния данного типа, которое является необходимым следствием экономического развития. Среди стран одного уровня экономического развития, как правило, нет формационных исключений - «кентавров» или формационных «уродцев», «оборотней» («Werwölfe – термин К. Маркса). Первобытность не может сменить общество предпринимательского типа. Крестьянскую страну, конечно, можно условно именовать «социалистической», но прямого отношения к посткапиталистическому социализму и коммунизму формационной схемы К. Маркса такая страна иметь не будет.

Однотипные, близкие по формам экономического развития, общества как бы повторяют исторический опыт другой страны, более продвинутой в формационном развитии. Таким образом, процесс развития и смены общественных формаций законосообразен, хотя выражает не жесткую последовательность прохождения всех формаций каждой страной, а лишь тенденцию формационного развития тех или иных конкретных обществ.

Место каждой формации в ряду других общественных форм обнаруживается благодаря чётко фиксируемым объективным признакам, связанным с типом производственных отношений. При этом конкретно-формационным потокам всемирной истории свойственна вариативность градаций и вариаций общественных и региональных форм. В модели исторического типа формации воспроизводятся собирательные черты общества исторически наиболее зрелого уровня. Реальным прототипом подобной модели является страна, группа стран или исторический регион, в которых формационный тип производственных отношений достиг классически развитого уровня зрелости. «Германо-ирокезскаяя» первобытность, «домогольская» Индия, античная Греция и Рим, западно-европейское средневековье (Франция) и буржуазная Британия Х1Х века послужили конкретно-историческими прототипами стадий формационной истории, стали ориентирами в диагностике формационного состояния других обществ.

Формационная диагностика истории чрезвычайно важна. В случае «опережающего» и «отстающего» развития стран её ориентиры предостерегают силы, персонифицирующие общественный прогресс (или регресс), от игнорирования последовательности ступеней прогресса - утопически-авантюрного декретирования новых общественных отношений, равно как и от реакционных попыток силовой консервации и реставрации порядков, исторически изживших себя.

Итак, одни страны представляют определённую формацию в классически приближенном варианте её развития. В развитии других стран их формационный тип (модель) усреднён - менее выражен. Третьи, в силу тех или иных существенных конкретных обстоятельств, проходят данную формационную ступень развития как бы в «свёрнутом» виде, минуют её. Обстоятельствами, которые корректируют формационную логику, могут стать:

1) организация международного разделения труда (например, африканские страны в их миновании развитого феодализма);

2) угроза национальной катастрофы (Китай в его отношении к мировой капиталистической системе);

3) хозяйственная (сырьевая или человечески ресурсная) недостаточность или избыточность тех агентов производства, которые являются ключевыми в экономической организации данной формации: земля на вновь осваиваемых континентах, рабство в варварском обществе Скандинавии и Исландии, новые технологии в эпоху международной конфронтации.

Учёт такого рода исторических обстоятельств свидетельствует, что эволюция общественных форм после открытия К. Маркса перестала быть предметом произвола и догадок. Как и демонстрацией некоего плоского исторического однообразия обществ, остающихся во все века «на одно лицо»: обществами «вечного рабовладения» (от Авраама до Освенцима), «вечного феодализма» (от Вавилона до Наполеона) или «вечного капитализма» (от Хаммурапи до Рокфеллера). В перечне формационных способов производства [напомним, что в классовой фазе истории формаций (занимающей центральное место в исторической идеологии пролетариата) К. Маркс выделяет азиатский, античный, феодальный и буржуазныйспособыпроизводства] просвечиваются контуры гегелевской схемы движения к осознанию свободы стадиально-региональных «миров»: патриархально-деспотического «Востока», античного «мира» свободных и рабов, феодально-буржуазного «мира» западной («христианско-германской») Европы.

Стоит отметить, что предысторию (первобытность) общества оба философа поместили в нулевую фазу истории. - Сравните «предысторию», которая, по-Гегелю, ещё протекала в его время на африканском континенте, и «естественное общество» доэкономической схемы истории молодого К. Маркса. Просветители ХYIII века, социалисты-утописты и Л. Фейербах сформулировали прогноз о будущем «истинно-человеческом» обществе - «естественно-гуманном» завершении мировой истории. И первая гипотеза (о «естественном» обществе) и второй прогноз (об истинно-человеческом, гуманном обществе будущего) оставили глубокий след в марксовой типологии формаций - в гипотезе об обществе, которое возникнет на основе высшего - коммунистического способа производства (социалистического на первом этапе развития этого общества), и в коллективистской модели первобытно-общинного строя. Позднее К. Маркс дал экономическое обоснование формационной модели единства и стадиальной целостности истории.

Нарушение логики материалистического понимания истории, попытки перепрыгнуть через стадию общественного развития и реализовать модель коммунистической формации в обществе допотопно-крестьянского типа привели народы нашей страны к гигантским человеческим жертвам, к растрате производительных ресурсов населения, природы и истории, к утрате формационного потенциала развития и, в итоге, - к торможению естественно-исторического процесса смены общественных формаций странах Евразии и к компрометации идеи социализма.

Скажем больше. Снятие идеологических наслоений с социально-исторической картины общественного строя бывшего СССР показывает, что подобное общество ни фактически, ни концептуально не соответствовало модели социума, переросшего и превзошедшего буржуазную стадию формационного развития. Обществу «реального социализма» приписали чужое (!) место в формационной схеме всемирной истории, разработанной Карлом Марксом. В материально-техническом базисе так называемые «социалистические» страны отстали от развитых капиталистических стран на целую технологическую эпоху. Единственной сферой, где сравнение с производительными силами западных стран было ещё возможным, оказалась сфера военного производства, а не нормальной - «гражданской» экономики, обеспечивающей жизнь огромной страны. В СССР господствовала не общественная, а государственно- корпоративная собственность, подмяв под себя хилую колхозно-кооперативную и личную собственность граждан. Трудящийся не мог распоряжаться самостоятельно даже собственной рабочей силой. Могущественные ведомства, по существу - многочисленные кланы чиновников, превратились в реальных собственников «общественных» средств производства, а через систему централизованно-бюрократического распределения - и средств потребления, которые создавались трудом миллионов советских тружеников. Постперестроечное разграбление классом чиновниками общенародного достояния, созданного кровью и потом многих поколений, было юридическим закреплением тех фактических отношений собственности, которые сформировались в нашей стране в период 1917 –1990-х годов.

Граждане СССР были превращены изформальных хозяев вфактических наёмных работников бюрократического аппарата. Это сковало производственную инициативу и социальное творчество миллионов и довело население страны до нищеты в результате бездарного управления производством и обществом чиновничьим аппаратом. Советское общество утеряло импульс саморазвития, стало бессубъектным и проиграло соревнование с западными странами в научной, технической и социально-бытовой области. До неузнаваемости были деформированыпринципы, провозглашенные как социалистические. Эгоизм, лицемерие, двойная мораль, варварские методы воздействия на людей стали культурной нормой жизни, навязанной «верхами» миллионам граждан. Искренняя тяга людей, поверивших в социализм, к лучшей жизни беззастенчиво эксплуатировалась аппаратной верхушкой общества в целях корпоративного и личного обогащения. Прижились чудовищные формы насилия и тоталитарного контроля над личностью, большими и малыми социальными группами. Социальная защита населения превратилась в равенство в нищете, ибо, по уровню социальной защищённости - в сравнении с практикой западных стран - в худшем положении оказалось подавляющее число граждан СССР. «Реальный социализм» на деле стал демагогической формационной бутафорией, идеологической «потёмкинской деревней». Это отбросило страну на обочину социального, экономического и культурного прогресса.

Что же было построено в СССР на самом деле ? Какие реальные структуры возникли в нашей стране в ходе большевистского эксперимента? Какое отношение они имеют к формационному единству истории? - Долгое время объяснение этих вопросов искали в ленинской идее многоукладной экономики и превращения переходной экономики в систему государственно-колхозного социализма. Однако советская экономика так и не переросла уровня, объективно заданного потенциалом первого промышленного переворота - уровня механизации и машинизации («индустриализации») технического базиса. В СССР возникли своеобразные социально-экономические новообразования или «новоуклады». В числе этих, «новых» укладов ведущим стал уклад военно -промышленного комплекса (ВПК). В его рамках сосредоточилась импортированная передовая (для своего времени) техника, технология и наиболее подготовленные кадры. В СССР, фактически, не было предприятия, которое бы прямо или косвенно не обслуживало военно-промышленный комплекс. Страна производила, например, бронетанковой техники больше, чем все остальные государства мира, вместе взятые, хотя по эффективности она отставала от противотанковых систем стран Запада. Заявки ВПК считались приоритетными, а практикуемое им расточительство ресурсов приняло гигантские размеры. Военно-промышленное ведомство начало диктовать внутреннюю и внешнюю политику стране, пример чему - афганская авантюра.

Оттеснение военным комплексом на задворки союзной экономики гражданских отраслей производства и игнорирование подобной «экономикой» повседневных нужд населения вызвали к жизни так называемую «теневую экономику » или уклад нелегализованого бизнеса, который вырос из использования возможностей, не реализованных милитаризованной экономикой СССР. Он охватил разнообразные виды противоправной экономической деятельности, породил симбиоз товарно-денежных и планово-распорядительных отношений. Нелегальный (по тем временам) бизнес обслуживал, как правило, нормальные, но не удовлетворённые казённой экономикой, потребности населения. «Теневики» внедрились в сферу платных бытовых услуг, подсобные хозяйства, строительство, сферу ремонта, извоз, услуги в автосервисе, медицину, педагогику, охрану личной безопасности. Теневая экономика специализировалась и на «индустрии порока». К началу перестройки «теневые» структуры создали собственные вооруженные формирования и группы лоббистов во многих центрах власти: государственных и законодательных органах в центре и на местах. Укладные интересы обслуживала соответствующая идеологическая надстройка, оправдывавшая и мифологизировавшая деятельность и интересы «теневиков». Этот уклад стал криминальной формой возрождения, укрепления и последующей легализации предпринимательского (капиталистического, буржуазного) сектора деятельности со всеми «родимыми» пятнами, свойственными периоду первоначального накопления капитала.

Процесс «теневого» перерождения декларативного социализма общества сопровождался созданием особого уклада насилия - пенитенциарно-силовых отношений, ориентированных на эксплуатации принудительного труда миллионов людей. Уклад лагерной экономики стал реализацией модели «казарменного социализма» и объективным ответом истории на попытку строительства нового мира в обществе с преимущественно докапиталистическими формами труда и социальной организации. Лагерный уклад оказался неизбежным, поскольку 40–70 % труда в советском обществе составлял немеханизированный, ручной, «допотопный» труд. Десятилетиями в концлагерях и тюрьмах содержались миллионы часто совершенно безвинных людей. Практически из каждой семьи под видом борьбы с преступностью изымались ошельмованные люди для бесплатной работы на номенклатуру «на всю оставшуюся жизнь». Труд в концлагерях, по существу, был рабским . В рамках уклада принудительного труда создавалось до трети национального продукта. Лагерный труд был малоэффективен и расточителен, так как не знал иных стимулов, кроме страха смерти и наказания голодом. Относительной была свобода граждан, живущих по «эту» сторону колючей проволоки: у них не было права покинуть (без разрешения чиновника) предприятие, колхоз, местожительство по месту прописки. ГУЛаг стал практически реализованной моделью тоталитарного «социализма».

Подводя итоги, следует помнить, что история «реального социализма» даёт обширный материал для ответа на вопрос о типологической специфике общества, сложившегося в СССР. А ответ этот таков: советское общество не отвечает формационной типологии К. Маркса. Такое общество оказалось бутафорией «под социализм (коммунизм)» с принудительным и кроваво-тоталитарным наполнителем. В формационном отношении за фасадом бюрократическо-гулаговского социализма скрывался всемирно-исторический тупик.

Итак, реальное общество СССР опиралось на многоукладную экономики, но это была экономики не классического, а превращённого, вернее - извращённого, типа. Появление подобной формы было результатом волюнтаристски-противоестественной эволюции феодальных структур в индустриально-буржуазные формы жизни в условиях эгоистического воспроизводства класса номенклатуры чиновников. Понятно, что подобное общество не описывается логическим аппаратом формационной типологии истории и, являясь формационным «оборотнем», метко охарактеризовано «Верхней Вольтой с ракетами». Советский семидесятилетний социально-исторический эксперимент, таким образом, не опровергает, а подтверждает («от обратного») правильность формационного понимания единства всемирной истории.

Необходимо ли людям историческое видение мира? Вопрос не простой. Человек - существо общественно-историческое, созданное в ходе истории. Общество тоже пережило сложную историю. Поэтому история всегда интересовала людей, размышлявших над вопросами: кто мы, откуда мы, для чего мы? При этом одни оставались на этапе констатации фактов или хронологии событий, другие шли дальше, пытаясь уяснить общие закономерности исторического процесса.

Неоднозначность подобных подходов объясняется тем, что история людей многопланова. Во-первых, история есть совокупность деяний людей, движение общества во времени, цепь взаимосвязанных и взаимообусловленных событий. Это - реальная, событийная история. Во-вторых, историей называют описание социально-значимых событий. Бесстрастно-фиксированная история интересовала людей как коллективная память и одновременно - как школа воспитания. В этом качестве история интересует любого человека и сегодня. В-третьих, от эмпирического анализа исторических фактов, как правило, ускользает проблема эффективности средств их обобщения и истолкования. Исследователь-эмпирик использует методологические инструменты познания истории без их непосредственной подготовки, проверки и обоснования. Односторонний эмпиризм специалистов, тяготеющих к фактологии, порождает иллюзию непосредственной данности и непогрешимости спорных выводов. Реальные погрешности исторических иллюзий обнаруживаются в научной кооперации ученых разных специальностей и разных поколений. Под давлением новых данных, часто окольными путями, исследователи истории подходят к осмыслению базы исследования, то есть к проверке исходных методологических оснований. Поэтому для решения сложных вопросов познания и оценки прошлого требуется помощь философского знания, в частности философия истории, центральным методом которой выступает исторический метод.

В отличие от животного человек является «существом историческим». Он живёт в потоке событий и потому человеку свойственно задумываться над связью времён - связью между «сегодня», «вчера» и «завтра». С будущим каждый из нас связывает свои надежды, с прошлым - воспоминания и сожаления, с настоящим - планы и намерения. Поэтому-то людей всегда волнуют структура, логика и смысл исторических процессов. Структура

истории раскрывается в системе стадий, ступеней и этапов развития общества. Есть многоуровневые, сферные, «шкатулочные» («матрёшечные») интерпретации структуры истории. Известны линеарные (ленточные, линейные) и плюралистические (параллельно-множественные) схемы исторического процесса. В различных периодизациях выделяют две, три, пять и более стадий исторического процесса. Разнобой в истолковании структуры истории определён выбором исторической логики и оснований периодизации, критериев выделения исторических стадий.

Поиск смысла исторического процесса составляет одну из основных задач философско-исторического мышления. Термин «философия истории» введен в литературный оборот в XVIII веке Вольтером в противовес средневековой - теологической философии истории. Основные идеи философии истории возникают, однако, значительно раньше. Философия истории анализирует - чему история учит человечество. Она даёт философское понимание истории, истолкование целостности и направленности исторического процесса как в целом, так и в связях настоящего, прошлого и будущего. Философия истории разрабатывает методы воспроизведения исторического процесса, уяснения структуры, смысла, источников и движущих сил исторического развития.

Что объединяет разные исторические времена и способствует пониманию их специфической логики? Логику истории проясняет степень достижения обществом высот прогресса и базовых социально-исторических ценностей: гуманности, свободы, самосознания, счастья, социальной справедливости, духовной гармонии и благополучия. Она задаёт смысл истории. Если история общества утеряет смысл, то в нашу жизнь безудержным потоком хлынет утраченная «связь времён (поколений)», дезинтеграция общественной жизни, террор, аморализм, нигилизм, варварство и анархия. Сам факт самосохранения человечества - в истории и через историю - служит, быть может, одним из самых значительных примеров, который история дала человечеству. Но что такое человечество, кто его представляет и как оно проявляет себя в истории?

Отвечая на эти вопросы, мы обращаемся к понятию субъектов и движущих сил истории.

Особенности философского осмысления истории. Формационное и цивилизационное понимание исторического процесса.

Существует промежуточная, на границе истории и философии область знаний – философия истории (историософия ). В отличие от истории историософия занимается не изучением конкретных исторических событий, их причин и следствий, а более масштабными вопросами: есть ли у истории смысл? какова цель истории? Какие существуют движущие силы исторического процесса? Является ли история случайным набором событий или ей присуща определённая закономерность?

Многие мыслители полагали, что ход истории определяется нематериальным духовным началом, не зависящим от сознания человека. Религиозным вариантом объективно-идеалистического понимания истории является провиденциалистская философия истории Аврелия Августина, изложенная им в труде «О граде Божием». Вся история есть осуществление Божественного замысла, направленного на торжество блага. Все земные государства возникают в соответствии с волей Бога, содействуют осуществлению Его замыслов, а затем волей Бога уничтожаются. Это же относится и к судьбам выдающихся исторических деятелей. Каждое событие следует рассматривать с финальной точки зрения – конца мира и страшного суда. Именно Божественный замысел и делает исторический процесс осмысленным. Августин одним из первых предложил линейное понимание истории, при котором утверждается уникальность и неповторимость каждого исторического события, противопоставив такое понимание истории господствующим в античности циклическим представлениям.

Нерелигиозным вариантом объективно-идеалистических представлений об истории является философия истории Г. Гегеля. В «Лекциях по философии истории» Гегель утверждал, что творцом истории является мировой дух, который переходит от одного народа к другому. И когда мировой дух пребывает у этого народа, данный народ добивается значительных успехов в политике, экономике и культуре. Мировой дух использует народы, страны и исторических деятелей для своего совершенствования. Гегель насчитывает три исторических этапа шествия мирового духа: 1. Древний Восток, 2. Античность, 3. Западная Европа. Основным смыслом истории Гегель считает прогресс в человеческой свободе. На Востоке свободен лишь один (фараон, деспот), в античном мире свободны были немногие, а в Европе нового времени свободны большинство. Гель выдвигает учение о хитрости мирового духа, который использует в своих целях выдающихся личностей, расставляя перед ними в качестве приманки стремление к обогащению, власти, почёту. Желая достичь этого, исторические деятели выполняют предначертанное мировым духом. Так, увидев Наполеона, сам Гегель, признавался, что видел шествие мирового духа на белой лошади. Реальные результаты деятельности выдающихся людей далеки от того, к чему они субъективно стремятся. Когда исторические деятели выполняют миссию, возложенную на них мировым духом, они становятся не нужны и быстро сходят с исторической сцены.

Многие мыслители полагали, что история зависит от сознания людей и определяется им. Одной из форм таких (субъективно-идеалистических воззрений) на ход истории является волюнтаризм , объявляющий, что ход истории в целом зависит от воли выдающихся исторических личностей. Задумаемся, произошла бы Отечественная война 1812 г., если бы не было воли Наполеона, а реформ Петра 1 без воли этого исторического деятеля. Может создаться впечатление, что воля и желания исторических персонажей являются главным движущим фактором истории. Н. К. Михайловский в конце 19 в. выдвинул теорию «героя и толпы», согласно которой историю творят герои-одиночки, увлекающие за собой толпу личным примером. Однако противники такого волюнтаризма (например, Г. В. Плеханов) утверждают, что сколь бы ни была значительной роль выдающихся исторических деятелей, они не могут принципиально изменить ход истории, определяемый более глубокими и носящий объективный характер закономерностями. Выдающиеся деятели могут лишь ускорить или замедлить ход исторических процессов, но не изменить их. Так, Россия рано или поздно приобщилась бы к европейской цивилизации, даже если бы Пётр 1 и не проводил реформы. Успех сопутствовал Петру не столько из-за его воли и энергии, сколько потому, что он реализовывал те потребности, которые стояли перед Россией на соответствующем этапе её истории. Исторический деятель, идущий против экономических и других социальных законов, обречён на поражение.

Здесь можно поставить вопрос о роли случайности в истории. Среди историков уже несколько веков бытует шутка: «Если бы нос Клеопатры был чуть короче, история пошла бы по-другому». Попытайтесь аргументировано согласиться или оспорить этот тезис. Разумеется, возможно, тогда Антоний не проиграл бы противостояние с Октавианом, и стал бы единовластным правителем империи. Во главе Рима находились бы совершенно другие лица, у них были бы другие советники и пр. Но изменило ли бы это глобальный ход истории. Скорее всего, нет. Ведь кризис рабовладельческих отношений начался бы независимо от лица, восседающего на престоле, и римская империя всё равно начала бы клониться к упадку и стала бы уязвимой для нашествия варваров и дальнейшего разрушения.

Одним из виднейших противников абсолютизации роли случайности в истории был Л. Н. Толстой, критиковавший, в частности мнение французских историков, что Наполеон проиграл Бородинское сражение из-за случайно подхваченного насморка.

Ещё одним (наряду с волюнтаризмом) вариантом субъективно-идеалистических представлений об истории является учение о том, что ход истории определяется распространением истинных знаний, борьбой с заблуждениями и суевериями. Именно так рассуждали представители Просвещения, а чуть позднее многие позитивисты. Просветители выдвинули положение «Мнения правят миром». Люди принимают решения, руководствуясь своими представлениями о мире. Соответственно, следует сделать мнения людей разумными, просвещёнными и люди (прежде всего правители) будут принимать правильные решения, содействующие благу общества. Сторонники этой точки зрения считают исходной точкой прогресса общества развитие знаний и наук. Но, признавая определённую роль прогресса знаний, следует сказать, что развитие науки во многом само зависит от обстоятельств, объективных по своему характеру, в частности от уровня производительных сил и от способа производства.

Материалистическое понимание истории подразумевает, что ход истории зависит от объективных материальных факторов, не зависящих от сознания людей. Материализм признаёт наличие неизменных исторических законов, определяющих развитие общества. Причём, общество очень долго считалось совершенно особой реальностью, кардинально отличающейся от природной. Этим объяснялось, почему многие философы, будучи материалистами при изучении природы, оставались идеалистами при рассмотрении общества.

Разновидностями материалистического понимания истории можно считать географический и экономический детерминизм. Географический детерминизм исходит из решающего влияния географических факторов на развитие общества (климат, наличие рек, размер территории). В частности, климат оказывает влияние на род занятий, которые в данном климате возможны. Например, в степях возможно скотоводство, но не земледелие. Соответственно, кочевые общества отличаются нестабильностью, поскольку не привязаны к определённому участку земли. Общества, основанные в долинах рек, где возможно земледелие, более устойчивы, так как земледелец не может оставить без присмотра возделываемый им участок. Элементы географического детерминизма заметны в воззрениях Ш. Монтескье.

Другой, более распространённой в современной философии, разновидностью материалистического понимания истории является экономический детерминизм, нашедший наиболее последовательное отражение в марксизме. В основе развития общества, согласно Марксу, лежат объективные законы, не зависящие от сознания людей.

К. Маркс полагал, что история человечества в конечном итоге определяется прогрессивным развитием производительных сил (к ним относятся сам человек, орудия труда, предметы труда) и возникающих на их основе производственных отношений. Развитие общества, таким образом, определяется преимущественно экономическими факторами, являющимися базисом.

На основе базиса возникает надстройка, в целом определяемая характером производства. В состав надстройки включались политические, правовые, культурные, религиозные и прочие отношения. Признавалось, правда, незначительное обратное влияние надстройки на базис.

К. Маркс постулировал, что производительные силы развиваются быстрее соответствующих им производственных отношений, что в конечном итоге приводит к слому старых производственных отношений и соответствующей им надстройки на новые, соответствующие новому уровню производительных сил.

Тип общества, основывающийся на определённых производственных отношениях, называется Марксом формацией. Выделяется 5 следующих друг за другом формаций: 1. Первобытнообщинная, 2. Рабовладельческая, 3. Феодальная, 4. Капиталистическая, 5. Коммунистическая. Как правило, переход от старой формации к новой, считал К. Маркс и его последователи, сопровождается революцией. Формационная теория утверждает общность исторического пути развития всех стран.

Формационному пониманию истории противостоит теория локальных цивилизаций. Этот подход заро­ждается в середине 19 века и получает широкое распространение в 20 веке. Он противостоит универсалистскому, формационному подходу к истории развития человечества.

Согласно теории локальных цивилизаций, нет единства мировой истории. Отрицаются одина­ковые для всего человечества стадии общественного развития, а также оптимистическая теория прогресса. Культурные типы, эконо­мические и политические отношения и т. д. различны у разных на­родов. Цивилизация для сторонников этой точки зрения не является определённым этапом или уровнем развития общества (как это было у Моргана, Маркса и др.). Под цивилизацией адепты этой теории понимают некую локальную (не общемировую) цивилизацию, то есть достигшую некоторого уровня культуру того или иного народа или группы народов.

Основоположниками цивилизационного подхода считаются рус­ские мыслители 19 в. Николай Яковлевич Данилевский (1822 – 1885), основной труд которого - «Россия и Европа», и Константин Николаевич Леонтьев (1831 – 1891). В западноевропейской культу­рологии 20 века самыми влиятельными представителями теории ло­кальных цивилизаций были немецкий мыслитель Освальд Шпенг­лер , выпустивший в 1920 г. книгу «Закат Европы» и английский ис­торик и социолог Арнольд Тойнби.

Нет единой мировой истории, Есть множество различных социально-культурных общностей (локальных цивилизаций), которые обособлены друг от друга и развиваются самостоятельно. Например, А. Тойнби в своём труде «Постижение истории» выделяет 21 цивилизацию, из которых ныне существуют только 7 (1. Западная, 2. Православная, 3. Индуи­стская, 4. Китайская, 5. Дальневосточная (Корея и Япония), 6. Иран­ская, 7. Арабская). Остальные 14 (например, античная, вавилонская и др.) прекратили своё существование. Для каждой из этих цивили­заций характерен свой особый тип культуры, принципиально отли­чающийся от наличествующего в других цивилизациях.

Поскольку нет единой истории и общей для всех народов исторических закономерностей сторонники теории локальных цивилизаций категорически выступают против навязывания норм, ценностей и идеалов одной общности – всем прочим. Поэтому они подвергают резкой критике европоцентризм. О. Шпенглер весьма негативно оценивал привыч­ную историческую схему европоцентризма (Древность – Средние века – Новое время) как неприемлемую и бессмысленную для ана­лиза других исторических регионов. По его мнению, Европа как лишь одна из мно­жества исторических общностей неоправданно становится центром тяжести истори­ческой системы. Ведь, рассуждал О. Шпенглер, с таким же правом китайский историк мог бы построить всемирную историю, в которой событиям, происходившим в Европе (Античность, Возрождение и т. д) уделялось лишь несколько строк. Т. о., Шпенглер и другие сто­ронники теории локальных культур выступают против идеи единого «всемирного» исторического процесса, против представле­ния о единой линии эволюции человечества.

В связи с этим подвергается критике прогрессистское понимание развития общества, господствовавшее в формационной теории. Исто­рия каждой общности представляет собой не непрерывный прогресс, а цикл существования от её рождения до гибели. Каждая цивилизация рассматривается по аналогии с биологическим организмом, проходящим путь от детства к зрелости, старости и смерти. Гибель каждой цивилизации - это необратимый и неизбежный процесс. И не обязательно то общество, которое возникнет на месте погибшего, бу­дет совершеннее его. Оно просто будет другим, совершенно особым. Естественно, рассмотренная с таких позиций идея прогресса пред­ставится абсурдной.

Философское понимание общества состоит в интерпретации общества на основе философских воззрений. В Древней Греции представления об обществе складывались на основе концепций идей Платона или форм Аристотеля. Платон рассматривал общество как воплощение идеи справедливости, связывая ее с космическим началом. Нравственность, по мнению Платона, подчинена идеалу государства. Аристотель, исходя из необходимости построения справедливого общества, считал справедливость сочетанием добродетелей человека. Он назвал человека «политическим животным», подразумевая, что только люди способны добровольно и сознательно объединяться в общество. В античности общество рассматривалось сквозь призму государственно-политического института. Государство выступало своеобразным качественным пределом в исследовании общества. Некоторые общественные явления, не связанные непосредственно с государством, исследователями не анализировались.

В средние века философское понимание общества основывалось на философии абсолютной личности, Бога. На этой основе Августин Аврелий (Блаженный) (354 - 430) выделяет «град небесный» и «град земной». Смысл истории он видел в движении града земного к совершенству града небесного. Необходимо подчеркнуть, что как христианство, так и другие мировые и национальные религии имеют свои модели устройства общества и государства. Их суть заключается в идее божественного предопределения устройства общества, которое должно обеспечивать человеку условия для достойной встречи с Богом в этой и будущей жизни.

В натуралистических теориях, получивших широкое распространение в XVII - XVIII вв., общество рассматривается как высшее, но далеко не самое удачное творение природы, а человек - как самое несовершенное живое существо, у которого уже в генах заложено стремление к разрушению и насилию. Необходимость государства в соответствии с социально-философской концепцией Томаса Гоббса (1588 - 1679) связана с предотвращением «войны всех против всех», обусловленной абсолютной свободой каждого индивида. Шарль Луи Монтескье (1689 - 1755) считал, что человеческое общество прогрессирует в своем развитии, а различные стороны и ступени исторического процесса причинно связаны между собой, составляя единое целое. Иоганн Готфрид Гердер (1744 - 1803), как и Ш.Монтескье, основой исторической жизни считал климат, почву и вообще географическую среду. Однако, если Монтескье пытался объяснить возникновение и развитие политических учреждений, Гердер сосредоточил свое внимание на культурно-исторической деятельности человечества. Гердер впервые поставил вопрос о преемственности в развитии культуры и на основе этого положения приходит к идее единой всемирной истории. Он рассматривал человека и общество как единое органическое целое. Главным стимулом общественного развития, по мнению Гердера, является деятельность людей, направленная на удовлетворение их потребностей, а его высшим критерием - принцип гуманности.

Жан-Жак Руссо (1712 - 1778) пытался выяснить происхождение, сущность и пути преодоления социального неравенства. Он сформулировал и обосновал мысль о том, что частная собственность является причиной общественного неравенства и возникновения государства. Государство, возникшее в результате появления общественного неравенства, в свою очередь обусловило дальнейшее углубление неравенства. Ж.-Ж. Руссо отмечал, что главная задача общественного договора состоит в поиске такой формы ассоциации, которая защищала бы общей силой личность и собственность каждого члена общества и в которой каждый, соединяясь с другими, оставался бы в тоже время свободным.

Таким образом, в ходе эволюции социально-философской мысли от античности до начала XIX века постепенно происходит выделение общества в качестве специального, самостоятельного объекта исследования. Данная эволюция сопровождалась как расширением круга исследуемых проблем различных сторон жизни общества, так и попыткой выяснения сущности общества, как единого, взаимообусловленного организма.

Становление основных исследовательских программ в обществознании. Первым, кто попытался провести разносторонний анализ общества, был Георг Фридрих Гегель (1770 - 1831). Среди проблем, поднятых в его социально-философской концепции, были: структура общества и его управления, формы государственного устройства и духовность общества, сущность всемирно-исторического развития и отдельный индивид в системе общественных связей, а также вопросы морали, семьи, собственности и др. В основу общества и его истории философ положил идею реализации свободы человека. Гегель рассматривал историю как прогресс абсолютного духа, который реализуется через дух отдельных народов, призванных выполнить свою особую миссию.

Значительный вклад в разработку ряда проблем социальной философии внес Огюст Конт (1798 - 1857), которого считают основателем социологии. Рассматривая общество как сложный целостный организм, отличающийся от составляющих его индивидов, он выделял социальную статистику и социальную динамику. В качестве предмета социальной статистики в концепции О.Конта выступают устойчивые условия существования и законы функционирования социальных систем. Анализируя социальную динамику, он пытается раскрыть законы развития и изменения общества. О.Конт сформулировал закон трех стадий общественного развития, которые соответствуют трем ступеням умственного развития человечества: теологическую, когда все явления объясняются на основе религии; метафизическую, когда разрушаются старые верования и развивается критика; позитивную, когда возникает наука об обществе и его рациональной организации.

Герберт Спенсер (1820 - 1903), основатель органической школы в социологической мысли, трактовал общество как организм по аналогии с биологическим организмом. Он истолковывал классовое строение общества, наличие в нем различных институтов также по аналогии с различными органами организма, выполняющими свои особые функции. Г.Спенсер считал, что общество состоит из трех главных систем: производящей средства для жизни, распределительной и регулятивной. Исходя из организменного подхода, Г.Спенсер проанализировал роль составных частей общества, социальных институтов, показал их взаимосвязь.

Карл Маркс (1818 - 1883) и Фридрих Энгельс (1820 - 1895) разработали диалектико-материалистическую концепцию общества, впервые распространив материализм на объяснение самой сложной формы движения материи - социальной. В соответствии с данной концепцией все компоненты общества, образующие противоречивое диалектическое единство, определяются материальными, производственными отношениями, совокупность которых составляет базис, т.е. экономическую основу общества. Тип общества, формирующийся на общей экономической основе и обладающий особым отличительным характером, К.Маркс определял как общественно-экономическую формацию. Смену общественно-экономических формаций он рассматривал как закономерный, естественно-исторический процесс, обусловленный диалектикой производительных сил и производственных отношений. Согласно марксистской концепции, история является процессом порождения коммунизма - общества всеобщего равенства, где общественные богатства польются полным потоком и осуществится принцип «от каждого - по способностям, каждому - по потребностям». К.Маркс считал, что новое общество, как и все предшествующие формации, не возникает автоматически, а является результатом классовой борьбы и ее высшей формы - социальной революции. Марксизм рассматривает историю общества в первую очередь как историю борьбы классов.

Во второй половине XIX - начале XX века наряду с историческим материализмом, возникают ряд новых социально-философских концепций. Так, формируется психологическое направление, представители которого Зигмунд Фрейд (1856 - 1939), Карл Густав Юнг (1875 - 1961), Эрих Фромм (1900 - 1980) и другие искали объяснение сложных социальных процессов в психологии отдельного человека и больших социальных групп. Центральным в психологической трактовке культуры З.Фрейда является понятие сублимации, которая рассматривается им как результат неизбежного компромисса между стихийными влечениями и требованиями реальности, установившимися в данном обществе. Разрабатывая целостную концепцию личности, Э.Фромм стремился выяснить механизм взаимодействия психологических и социальных факторов в процессе ее формирования. Связь между психикой индивида и социальной структурой общества выражает, по мнению Фромма, социальный характер, в формировании которого особая роль принадлежит страху, который подавляет и вытесняет в бессознательное черты, несовместимые с господствующими в обществе нормами. Различные формы социальной патологии в обществе он связывал с отчуждением.

В XIX веке оформилась теория культурно-исторических типов. Понятие культурно-исторических типов ввел в социально-философскую мысль Н.Я.Данилевский (1822 - 1885). По мнению Н.Я.Данилевского, культурно-исторические типы, подобно живым организмам, находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с внешней средой. Идеи Данилевского получили дальнейшее развитие в концепциях Освальда Шпенглера (1880 - 1936), Арнольда Тойнби (1889 - 1975) и Питирима Сорокина (1889 - 1968). По мнению О.Шпенглера, единой мировой культуры нет и не может быть. В мировой истории он выделяет 8 культур: античную, вавилонскую, египетскую, индийскую, китайскую, магическую (арабскую), европейскую и культуру майя. Шпенглер считал культуру своего рода живым организмом, для которого характерен подъем и упадок, рост и увядание. Каждая культура, умирая, перерождается в цивилизацию. А.Тойнби стремился переосмыслить все общественно-историческое развитие человечества в духе теории круговорота локальных цивилизаций. Согласно его концепции, иногда умирающая цивилизация дает рост новой, родственной цивилизации. В концепции А.Тойнби, в отличие от О.Шпенглера, цивилизации менее жестко противопоставляются друг другу. П.Сорокин рассматривал общество как интегральное целое, создаваемое взаимоотношениями людей и социальных групп друг с другом и с обществом, обусловленными их деятельностью, направленной на удовлетворение своих потребностей.

Эмиль Дюркгейм (1858 - 1917) рассматривал общество в качестве автономной сферы бытия, которая развивается по своим собственным законам. Факторы несоциального характера не способны оказать на общественную жизнь серьезного влияния. Согласно его концепции, общество представляет собой реальность особого рода, не сводимую к другим и воздействующую на человека на основе идеи общественной солидарности, базирующейся на разделении труда. Дюркгейм отмечал тесную связь личности и общества, деградация которого неминуемо влечет за собой деградацию личности.

В XX веке продолжалось развитие концепций, основанных на натуралистическом подходе к объяснению феноменов общества и человека. В работах А. Чижевского и Л. Гумилева общество рассматривалось как естественное продолжение природных и космических закономерностей.

Общество как продукт рационализации в концепции М. Вебера. Для того, чтобы разобраться в накопленном эмпирическом материале и объяснить мировую историю, Макс Вебер (1864 - 1920) разрабатывает концепцию идеальных типов, представляющих собой своеобразные схемы, модели для приемлемого и удобного отражения различных периодов истории человеческой цивилизации. Условно разделяя всю историю на три больших периода: традиционный, феодальный и капиталистический, он считает, что общим для них является наличие господства одних людей над другими, а вот формы господства и причины их порождающие были различны. Вебер выделяет три типа господства: традиционное, харизматическое и рациональное. В античном обществе отношения между господином и подчиненным определялись не экономическими или административными принципами, а чувством традиционного долга, преданности подчиненных своему господину. Харизматическая форма господства полностью обусловлена личными достоинствами правителя, которые в глазах его окружения и подчиненных могут выглядеть сверхъестественными. Харизматическое правление, по своей сути, иррационально, так как не регламентируется какими-либо правилами и оно существует до тех пор, пока правитель пользуется популярностью и доверием у народа. Самой совершенной формой господства и управления Вебер считал капитализм, так как при капитализме больше, чем при какой-либо другой форме, проявляется рациональный, разумный подход. Его суть заключается в том, что решения, принимаемые властью, носят обдуманный характер и, что особенно важно, в качестве таковых они воспринимаются другими людьми. Члены общества признают за государственной властью законное право на принятие тех или иных решений, а себя считают обязанными их выполнять.

Таким образом, понимание общества предполагает учет и критическое переосмысление прошлого и настоящего в соответствии с реалиями современной истории.

Евразийская концепция культуры легла в основу разработки философии истории. Во многом она имеет сходство с концепцией культуры и истории О. Шпенглера. Евразийцы не разделяли гегелевскую, а затем и марксистскую теорию линейного прогресса и существующее в рамках этих концепций атомистическое понимание общества, народа, государства как простой суммы индивидов. "...не может быть и нет общего восходящего движения, нет неуклонного общего совершенствования: та или иная культурная среда и ряд их, совершенствуясь в одном и с одной точки зрения – нередко упадает в другом и с другой точки зрения" . Для евразийцев история представляет собою осуществление контактов между различными культурными кругами, вследствие которых и происходит становление новых народов и общемировых ценностей. П. Савицкий, например, видит сущность евразийской доктрины в "отрицании "абсолютности" новейшей "европейской" культуры, ее качества быть "завершением" всего доселе протекавшего процесса культурной эволюции мира". Он исходит из относительности многих, в особенности "идеологических" (то есть духовных) и нравственных достижений и установок европейского сознания. Савицкий отмечал, что если европеец называет какое-либо общество, народ или образ жизни "отсталыми", он делает это не на основании неких критериев, которых не существует, но только потому, что они – другие, нежели его собственное общество, народ или образ жизни. Если превосходство Западной Европы в некоторых отраслях новейшей науки и техники можно доказать объективно, то такое доказательство в области "идеологии" и нравственности было бы просто невозможно. Напротив, в области духовно-нравствен­ной Запад мог быть побежден иными, якобы дикими и отсталыми народами. При этом требуется правильная оценка и субординация культурных достижений народов, возможная только при помощи "расчлененного по отраслям рассмотрения культуры". Разумеется, древние жители острова Пасхи были отсталыми, по сравнению с сегодняшними англичанами в области эмпирического знания, пишет Савицкий, но едва ли в области скульптуры. Во многих отношениях Московская Русь представляется более отсталой, чем Западная Европа, однако в области "художественного строительства" она была более развитой, чем большинство западноевропейских стран того периода. В познании природы иной дикарь превосходит европейских ученых-натуралистов. Иными словами: "Евразийская концепция знаменует собою решительный отказ от культурно-исторического "европоцентризма"; отказ, проистекающий не из каких-либо эмоциональных переживаний, но из определенных научных и философских предпосылок... Одна из последних есть отрицанье универсалистского восприятия культуры, которое господствует в новейших "европейских понятиях..." .

Такова общая основа того философского понимания истории, ее своеобразия и смысла, которое выражали евразийцы. В рамках этого подхода рассматривается и истории России.